В таманском кургане БОЛЬШАЯ БЛИЗНИЦА открыто по меньшей мере три самостоятельных женских погребения. Одно из них, известное под названием гробницы жрицы Деметры, действительно отличается ясно выраженной связью погребённой с элевсинским культом. Элевсинские мистери (др.-греч. Ἐλευσίνια Μυστήρια) — обряды инициации в культах богинь плодородия Деметры и Персефоны, которые проводились ежегодно в Элевсине около Афин.

Ажурное навершие в виде крылатой женской фигуры, подбоченившись, вышедшей в танце

Распространение элевсинского культа в греческих колониях Северного Причерноморья засвидетельствовано рядом прямых указаний, как в сообщениях древних авторов, так и в надписях. Центральное место в нём занимали Деметра и Персефона, мать и дочь, производительная сила земли и то, что рождается и произрастает — две ипостаси природы. Деметру чтили как богиню земледелия, но обе они, вместе с тем, были образом жизни вообще — рождения и смерти.

Похищение Персифоны Аидом

Похищение Персефоны богом преисподней, ежегодное возвращение её на землю весною и постоянное нисхождение в преисподнюю осенью — всё это было не только живым изображением изменений в природе, но и человеческой жизни.

В элевсинских мистериях представлялось в пантомимах похищение Персефоны, поиски Деметрою своей дочери, возвращение Персефоны.

Гробница жрицы Деметры находилась в квадратном с уступчатым покрытием каменном склепе, выстроенном на материке в западной части кургана Большая Близница. Вход в склеп вёл через короткий коридор, состоявший из двух параллельных стен без крыши. (Склеп №1, 1864 г.) Гробница оказалась совершенно не тронутой и сохранила богатейшее женское погребение с двумя наборами украшений, отличающимися один от другого степенью роскоши, но аналогичными по своему культовому значению.

Роскошный головной убор — калаф, в форме расширяющейся кверху короны, служившей символом плодородия. Такой убор носили жрицы и девушки, выполнявшие священные пляски в честь Деметры, Диониса, Артемиды и других божеств плодоносящих сил природы. Золотой калаф в Большой Близнице покрыт изображениями молодых варваров, борющихся с грифонами, причём варвары одеты в условные костюмы фригийцев, в которых греки обычно их изображали. К головному убору привешивались височные украшения в виде дисков с изображениями нереид, плывущих на сопровождаемых дельфинами гиппокампах.

Богиня Деметра одета в калаф, с которого ниспадает на спину покрывало. Вероятно, такое же покрывало было прикреплено и к калафу погребённой в Большой Близнице. Снизу к дискам прикреплены на плетёных цепочках четыре ряда амфоровидных подвесок. К этому же убору, видимо, следует отнести великолепное золотое ожерелье в виде плетённой из проволоки ленты с многочисленными подвесками, похожими на подвески у височных украшений. Концы ожерелья снабжены львиными головками

Второй убор состоит из золотой повязки-пластины, внешняя сторона которой разделана в виде прядей волнистых волос; на каждом конце её помещено по изображению сидящей Ники . Такая повязка, называвшаяся стленгида, надевалась несколько выше лба так, что концы её доходили до ушей. Шнурками, продевавшимися в ушки на концах и посредине пластины, она прикреплялась к волосам. К этому головному убору относятся ушные или височные подвески меньшего размера тончайшей ювелирной работы. Они также имеют форму диска, заполненного орнаментом из зерни и скани, с розеткой посредине, и подвески к нему в виде калачика с амфоровидными привесками на цепочках. Ожерелье второго убора также состоит из ленты, сплетённой из тонких золотых проволок, но уже, чем первое, и с более лёгкими подвесками. Концы его украшены пластинками с пальметками.

Золотая бляшки в виде рельефных фигурок танцующих — нагого юноши и одетой девушки (менады) с тирсом.

По всей вероятности, погребённая в склепе Большой Близницы была жрицей в одном из таманских храмов, посвящённых богине-матери, культ которой слился с элевсинскими мистериями.

Не случайно в составе её украшений вместе с изображениями персонажей греческой мифологии имеются фигурки той самой скифской богини, полуженщины-полузмеи, о которой сообщает Геродот и образ которой, созданный греческим художником, столь ярко представлен на налобнике из Цимбаловой могилы.

Золотая бляшка в виде рельефной фигуры богини в калафе, с крыльями и нижней частью тела, в виде изгибающихся змей и грифонов. В руках она держит отрубленную бородатую голову и меч. Куль-Оба, раскопки Дюбрюкса, 1830 г.

Может быть, именно жреческим саном погребённой в Большой Близнице объясняется нахождение в склепе конской упряжки, даже в скифском погребальном обряде не входящей в состав инвентаря женских могил.

Четырехугольная золотая бляшка с рельефным изображением двух танцующих женских фигур в рамке.

Известно, что в элевсинских мистериях представлялось возвращение Персефоны на колеснице, запряжённой лошадьми. Упряжь, погребённая со жрицей, могла быть положена в качестве культовой принадлежности. Это тем более вероятно ещё и потому, что конские погребения при гробнице отсутствовали.

Все погребения Большой Близницы в большей или меньшей степени содержат элементы элевсинского культа, что и дало повод Л. Стефани высказать предположение о принадлежности их одной семье, особенно приверженной этому культу и даже игравшей в нём видную роль. В основательности этого предположения едва ли следует сомневаться.

Две золотые бляшки в виде фигурок танцующих менад в длинном платье и нагого юноши. У менады в правой руке нож, в левой ягнёнок, у юноши — тимпан. Курган Большая Близница.

Действительно, все обнаруженные в этом кургане погребения относятся, в общем, к одному и тому же времени — к середине и второй половине IV века до н.э.., во всех достаточно отчётливо выражена связь с элевсинским культом.

Золотой перстень с изображением двух танцовщиц на щитке. Павловский курган.

Следует обратить внимание на другое, а именно, на широкое распространение, если не элевсинского культа в целом, то его элементов. Например, женское погребение в Павловском кургане может быть связано с этим культом с тем же основанием, что и женские погребения в Большой Близнице; не меньше оснований для такой увязки представляют курганы скифского Приднепровья — Деев и Рыжановский с их украшениями и принадлежностями культового характера.

Две золотые бляшки в виде рельефной фигуры танцовщицы в зеркальном отображении

Между прочим среди бляшек в уборах этих погребений встречены фигурки танцующих женщин, а головной убор погребённых сближается с калафом. Следует учесть значение культа женского божества в Скифии, в связи с чем, вероятно, стоит и расцвет культов Деметры, Артемиды, Афродиты и других богинь в греческих колониях Северного Причерноморья.

Две золотые бляшки в виде рельефной фигуры танцовщицы в зеркальном отображении

Следует вспомнить и рассказы Геродота о ранних попытках ввести формы культа этих греческих божеств в Скифии, предпринимавшихся скифскими царями, или, во всяком случае, сведения о их приверженности к мистическим культам. Археологические данные о распространении этих культов далеко за пределы греческих городов и тесно связанных с ними эллинизированных территорий не явятся неожиданными и необъяснимыми.

Надо полагать, что ознакомившись с формами культа греческого божества, близко сходного с их собственной самой почитаемой богиней, скифы внесли в формы культа этой богини немало элементов греческого происхождения и, может быть, даже в целом переоформили свои обряды культа по греческому образцу.