Евпатория всегда славилась своими талантами: самодеятельными артистами, музыкантами, поэтами, композиторами. Зимой и летом они создавали праздничное настроение отдыхающим. Выступали в санаториях, на летних площадках, в городском театре. Особое место в культурной жизни Евпатории занимали духовые оркестры. Ни одно значимое для города событие не обходилось раньше без выступления музыкантов.
Рассматривая старые фотографии в семейном альбоме Сергей Георгиевич Овчаренко нашёл пожелтевшую фотографию 1934 года, где запечатлён Оркестр курорта «Евпатория». Его отцу, Георгию Васильевичу было 14 лет, его дяде Володе — 20 лет. Из довоенного состава оркестра с войны вернулись только трое музыкантов: Григорий Мезенцев, Владимир Андреев, Антон Панченко.
Евпаторийский поэт Сергей Овчаренко посвятил стихотворение Музыкантам оркестра под управлением Г. Ф. Карецкого.
Был тот вечер бархатен и ласков,
Как сирень, царившая окрест…
Возле санатория «Таласса»
На площадке – духовой оркестр.
Не было единой униформы,
Бабочек, манишек, сюртучков,
Но зато отчетливо я помню
Свежесть отложных воротничков,
Шеи загорелые и руки,
Нет не музыкантов, работяг…
Но какие извлекались звуки
Из мудрёных медных железяк.
Краковяк меняла бойко полька,
А кадриль – бостон и падеспань…
И хотелось танцевать, и только
Не хотелось расходится спать.
Но уже в субботний этот вечер,
До того, как танцев шум затих,
Смерть на всех сыграла в чёт и нечет,
Поделив на мёртвых и живых.
Не сумев предотвратить измену,
Бросилась луна из этих мест.
Тень зловеще наползла на сцену,
На три четверти закрыв оркестр.
И когда спустя четыре года
Мирной жизни снова старт был дан,
Вышли на площадку пред народом
Лишь валторна, бас и барабан.

1944 год — духовой оркестр играет на Театральной площади освобождённой от фашистов Евпатории
«По музыкальной специальности мой отец был валторнистом — вспоминает Сергей Овчаренко. — С фронта он привез в качестве трофея замечательный инструмент – серебряную валторну, которую, по его словам, нашёл в Вене в развалинах Королевской оперетты. Я помню чёрный футляр, в котором среди запасных мундштуков на синем бархате лежал серебряный завиток валторны. Уже позже я написал стихотворение «Фокстрот». В нём упоминается фокстрот «Тебя здесь нет», слова и музыку написал Александр Наумович Цфасман (1906-1971). Эта мелодия была очень модна до войны«.
ФОКСТРОТ
Сжирал огонь программки и билеты,
Горячим пеплом осыпая нас,
За зданье Королевской оперетты
Шёл бой без передышки пятый час.
Весёленькое было представленье:
На этом, на последнем рубеже
Сражался враг с большим остервененьем,
Засев на самом верхнем этаже.
Но тут среди отбитой позолоты,
За грудой бутафорских грязных лент
Один боец из нашей третьей роты
Наткнулся на знакомый инструмент.
И в перебранке пулемётов вздорных,
Перебивая фальшь визгливых нот,
На завитке серебряной валторны
Исполнил легкомысленный фокстрот.
«Тебя здесь нет, а сердце так тоскует…»
Сыграл солдат со страстью и мольбой…
И возглас удивлённый сверху «Ruhe!»1
Остановил ожесточённый бой.
«Тебя здесь нет… » ─ тепло, проникновенно
Звучал фокстрот и бился в вышине
Как отголосок жизни довоенной,
Забытой в надоевшей всем войне.
И нам внизу, и немцам на галёрке
В желании скорей обнять детей,
Вдруг показалась горькой, очень горькой
Бессмысленность насильственных смертей.
Летели вниз, белея словно флаги,
Предвосхищая наш последний штурм,
Обрывки разлинованной бумаги ─
Листы из несгоревших партитур.
Нам больше не хотелось быть врагами,
Был лишь войной измученный народ…
А ветерок насвистывал над нами
Наивный легкомысленный фокстрот.
1. Ruhe! (нем.) — тихо.
«В 70-е годы каждый вечер на набережной Горького маршировал городской духовой оркестра. Музыканты, одетые в гусарскую форму, шли от улицы Свердлова (ныне Дувановская) до входа в курзал — парк имени Фрунзе, играя марши» — вспоминает Сергей Овчаренко.
Стихотворение МАРШ ЕВПАТОРИЙСКИХ ГУСАР
Моему отцу и музыкантам
оркестра Михаила Захаровича Пиастро.
Сбегался стар и млад, едва дыша,
бросали даже целоваться пары,
когда под марш старинный, не спеша,
по набережной нашей шли гусары.
А рядом, не жалея ног босых,
вышагивали важно мальчуганы,
им что-то старый геликон басил
и глухо рокотали барабаны.
Голубые кивера.
золотые позументы,
меди блеск и серебра –
духовые инструменты.
Заглушая звук трубы,
над притихшим побережьем
раздавались из толпы
охи-вздохи дам приезжих.
Полковник-дирижёр равняет строй,
концы усов направив вверх задорно.
Сменив уставших флейту и гобой,
выводит соло звонкая валторна.
И звукам в такт душистая сирень
листочком, как платочком, вслед помашет…
Весёлым маршем завершая день,
прошли гусары набережной нашей.
Голубые кивера,
золотые позументы,
меди блеск и серебра –
духовые инструменты.
Заглушая звук трубы,
над притихшим побережьем
раздавались из толпы
охи-вздохи дам приезжих.

Иосиф Кобзон на Евпаторийском пляже в 1968 г