Если определить эпицентр адского огня страданий во время немецко-фашистской оккупации Крыма, то он, несомненно, находился бы в концлагере, созданном фашистскими оккупантами на территории бывшего совхоза «Красный». Нацистская человеконенавистническая машина хладнокровно перемалывала на «фабрике смерти» советский народ, среди них были попавшие в плен военнослужащие РККА, партизаны, подпольщики, ни в чём не повинные гражданские жители Крыма, безоружные старики, женщины, дети. Следы страшных событий времён Великой Отечественной войны, наполнены нечеловеческой болью и страданиями сотен тысяч людей, и сохранили страшные зияющие раны на крымской земле. Нам надо всегда помнить о прошедшей войне и её жертвах. Если следующее поколение забывает войну, то начинается новая…

Крымский концентрационный лагерь «Красный» по количеству самых жестоких и страшных смертей сравнивают с Бухенвальдом. «Красный» был не единственным на территории Крыма. В период нацистской оккупации крымский полуостров опутала разветвлённая сеть из сотни концлагерей и так называемых мест принудительного содержания военнопленных и гражданских лиц, но «Красный» стоит особняком и вызывает ужас при каждом его упоминании.

Когда Третий Рейх захватил Крым, гитлеровцы в ноябре 1941 года создали в Симферопольском районе на территории бывшего совхоза концентрационный лагерь «Красный». На первых порах он использовался для содержания военнопленных, но уже к 1942 году превратился в настоящую «фабрику смерти», целью которой стала очистка Крыма от местного населения, которое фашисты называли «недочеловеками«, с целью создания в Крыму привилегированной территории нацистской Германии, земли готов — Готенланд, предназначенной «исключительно для истинных арийцев». В лагерь смерти свозили врагов фашистского оккупационного режима — захваченных в плен красноармейцев, партизан и подпольщиков, зачастую вместе с их семьями.

«Красный создавался по модели лагерей смерти – Бухенвальда, Дахау, Освенцима. Для нацистов не существовало полумер, их целью было замучить и ликвидировать узников, и для исполнения плана они выбрали поистине зверский способ – бесполезный, изнурительный труд. Заключенные перетаскивали с места на место тяжёлые валуны, выкапывали, а потом снова засыпали ямы, людей запрягали в повозки вместо лошадей и перевозили на них грузы. Не выдерживая таких нечеловеческих нагрузок, обессиленные от болезней и голода, они погибали. А тех, кто не умирал своей смертью, уничтожали, как скот», – говорит доктор исторических наук Олег Романько.

В отличие от Освенцима, в концлагере «Красный» не было газовых камер и механизированных крематориев. Вместо них использовались так называемые душегубки – автомобиль с герметизированным фургоном, в который была введена выхлопная труба, и при езде через небольшое, время находящиеся взаперти узники умирали мучительной смертью от удушья и отравления выхлопными газами. С пленными красноармейцами и партизанами расправлялись другими, не менее ужасными способами: их расстреливали, сжигали, заживо бросали умирать в колодец и специально вырытые ямы.

Немцы тщательно скрывали следы проводимых ими расправ над мирными жителями. В немецких оккупационных газетах это место никогда не упоминалось как концентрационный лагерь. Называлось просто – «госхоз». Но жители близлежащих районов знали или догадывались, какие страшные события происходят за натянутой в два ряда колючей проволокой.

В дни казней узников концлагеря местным жителям ближайших сёл запрещалось выходить на улицу, открывать окна. Один из крупнейших костров, сложенных из человеческих тел, фашистские оккупанты устроили 2 ноября 1943 года в трёх километрах от концлагеря в урочище Дубки . В тот страшный день на специально оборудованную площадку вывезли около 1200 заключенных. Их расстреляли, затем мёртвых сложили штабелями, облили керосином и подожгли. По словам местных жителей, стоял такой едкий, удушающий запах от горевших человеческих тел, что дышать было нечем.

Режим «уничтожить»

В фашистском концлагере действовал жесточайший режим. Заключенные жили в деревянных бараках, каждый на 60 человек. Спали на нарах в такой тесноте, что если переворачивался один, то приходилось это делать и всем остальным. Узников поднимали в 5 утра, кормили кусочком подгнившего хлеба со стаканом тёплой воды и отправляли на работы. В перерыве на обед обычно давали баланду из отрубей и перловки, и снова работа – тяжёлая, бессмысленная, высасывающая все жизненные соки и не оставляющая сил для борьбы. Таков был бесчеловечный эксперимент нацистов на выживаемость. Пленных избивали до полусмерти за малейшую провинность. В ход шли палки и специальные плети из проволоки и бычьих жил.

Немецкие офицеры чёрной работой не занимались. За дисциплину и охрану, экзекуции и казни отвечали каратели из 152 батальона Вспомогательной полиции порядка «Shuma», в котором служили крымчане, перешедшие на сторону врага. За жестокость к собственному народу, за измену Родине многих из них впоследствии настигло возмездие. Кого-то был ликвидирован ещё в период войны от рук народных мстителей, других – после войны, по результатам расследований, проводимых по фактам зверств, совершённых в «Красном».

Выдержки из показаний свидетелей в зале суда заставляют поверить в немыслимое:

«Самые страшные палачи были Краузе и Гунце и, конечно, добровольцы из 152  батальона… Перед массовым расстрелом меня и ещё двух человек заставили рубить в гараже проволоку. Для этого нам дали многожильный алюминиевый кабель. Рубили из него куски длиной 40-50 сантиметров. Расплели и получилось полторы тысячи штук. Куда она, эта проволока, пошла потом, суду уже известно. Ею скручивали руки узников. Перед тем как вывозить людей на расстрел в Дубки, Краузе и переводчик Яков Шур, которого все в лагере боялись, согнали нас, шофёров, к машинам и проинструктировали, как себя вести. Нам нельзя было выходить из кабин, грузовики должны были работать на полных оборотах, побольше создавать шума, чтобы никто не слышал выстрелов».

Бежать из лагеря не позволяла не только строжайшая охрана, но и страх поставить под угрозу жизнь родных и близких. Нацисты безжалостно расправлялись с ними в отместку за побег узников. Одним из немногих, кому удалось вырваться из концлагеря, стал Кустов Фёдор Авдеевич.

Сергей Жученко – заведующий отделом «Мемориал жертвам фашистской оккупации Крыма «Концлагерь «Красный»» Центрального музея Тавриды рассказывает, как это случилось:

«Организаторы экзекуции замешкались. Когда группу вывели на расстрел, Кустов Фёдор Авдеевич с несколькими товарищами совершили удачную попытку к бегству. Выстрелы, которые прозвучали вслед, цели не достигли. Впоследствии Федор Авдеевич стал свидетелем на одном из судебных процессов, проходившем в 70-е годы прошлого столетия. Кустов после побега продолжил борьбу с нацистами в одном из партизанских соединений».

Однако таких счастливых случаев побега из концлагеря было наперечёт. Бывшая узница концлагеря «Красный» Зинаида Чернова описывает жуткую и беспримерную по своей циничности картину, как поступали с неудачливыми беглецами:

«Если не дай бог попытался сбежать и его схватили, то его притащат на площадь, привязывают к столбу, до смерти забьют и ещё табличку повесят: «Я сюда вернулся, потому что мне здесь очень нравится».

Одними из жертв, чьи жизни оборвались в концлагере «Красный», были работники Крымского драматического театра из подпольной группы «Сокол». Они оказали неоценимую помощь партизанам и войскам Красной Армии при освобождении Симферополя в апреле 1944 года, подпольщики успели передать  карты с военными объектами оккупантов.

Единственной ниточкой к спасению в те страшные годы стали взаимовыручка и помощь земляков, даже с риском для собственной жизни, они сознавали себя частью единого народа. Известны случаи, когда арестованные граждане, идущие в колоннах под конвоем в концлагерь, бросали своих детей симферопольцам, стоящим на обочинах дороги. Наверняка они знали, что земляки позаботятся о детях и спасут их. На милосердие гитлеровцев и карателей-добровольцев никто из узников концлагеря не рассчитывал. То, что случалось с детьми в лагере, заставит содрогнуться даже каменное сердце.

«В бараке была женщина с маленьким ребёнком, завёрнутым в одеяло. Ребёнок всё время плакал, а немцы этого не переносили. Когда она очередной раз плакала и никто не мог её успокоить, немцы взяли и играли этим комочком в футбол».– рассказывает бывшая узница концлагеря Ирина Зимзе, и голос её дрожит.

В апреле 1944 года советские войска начали освобождение Крыма от фашистских немецко-румынских оккупантов. Гитлеровские изверги лагеря «Красный» приступили к зачистке территории, сокрытии следов своих зверских преступлений. Покидая крымские земли, фашисты уничтожали всё, что могло свидетельствовать об их злодеяниях. Узников вывозили из концлагеря группами и расстреливали, сжигали, сбрасывали в колодцы, многих заживо.

Накануне освобождения Симферополя, 13 апреля 1944 года, нацисты провели самую массовую акцию истребления узников, о которой с содроганием будут вспоминать участники расследований. Заключённым ломали кости, душили, скручивали руки алюминиевой проволокой и бросали в ямы и колодец. Из показаний участника тех зверских событий в зале суда:

«Мне особенно запомнилась последняя ночь в апреле 1944 года, – говорит Давид Миллер, бывший переводчик концлагеря. – Я вдруг услышал крики. Люди молят о пощаде. Все – в стороне колодца. Пошёл туда. И вижу. Место это освещено фонарем «Летучая мышь». Стоит Гунце Ганс с пистолетом, а добровольцы выводят людей из бараков. Кто сопротивляется – того бьют. Одному из мужчин Мевлютов на моих глазах размозжил голову прикладом. Заключенный упал, но не в колодец, а с наружной стороны, на землю. Тут подбежал Менаметов, схватив упавшего и перекинул его в колодец. Шихай Асанов тоже тут был, подводил узников к месту расправы. Я ушел, невозможно было выдержать всё, что там делалось. Утром, когда мне снова довелось проходить мимо колодца, земля «дышала», шевелилась земля».

После бегства гитлеровцев из Крыма, они оставили в урочище Дубки больше 20 ям и колодцев, в которых обнаружили несколько сотен изуродованных, искорёженных тел. Главный вопрос – удалось ли кому-то в них выжить – остается открытым. По словам Сергея Жученко, такие случаи не исключены, но большинство из них пока остаются неподтвержденными. Доподлинно известна лишь одна история – о Татьяне Тарановой, арестованной и направленной в концлагерь за связь с партизанами и сумевшей выбраться из глубины ямы после одной из расправ. Она не только выжила, но и продолжила борьбу с врагом, уйдя в партизанский лес.

Расследования по делу об изуверствах в концентрационном лагере «Красный» начались сразу после освобождения Симферополя. Первый «колодец смерти» был вскрыт в конце апреля 1944 года. В «Красный» стекались местные жители, чтобы узнать о судьбах родственников, пропавших без вести. Там их ждал настоящий ад – горы трупов, смрад, следы смерти на каждом квадратном метре. Тогда же на этой территории произвели первые перезахоронения.

Эрвин Густав Йенеке (слева в первом ряду) на судебном процессе в Севастополе в 1947 г.

Материалы дел о жестоких расправах нацистов в Крыму над гражданским населением были представлены на Нюрнбергском процессе в 1945-1946 годах. А в приговоре, вынесенном бывшему командующему 17-армией генерал-полковнику Эрвину Йенеке, которого судили в Севастополе в 1947 году, говорилось:

«С особой жестокостью учинились расправы над советскими людьми в лагере, расположенном в совхозе «Красный» Симферопольского района. Здесь за короткое время было расстреляно, сожжено, удушено и брошено живыми в колодцы свыше шести с половиной тысяч, среди них значительное количество женщин и детей».

На самом деле, по оценкам экспертов, за два с половиной года существования лагеря в нём замучили от 8 до 15 тысяч человек. Для сравнения: в Бухенвальде эта цифра составила 56 тысяч за восемь лет, то есть масштабы крымской трагедии не уступают происшедшим на территории самой нацистской Германии.

«Места расправ – свидетельства нацистского террора в Крыму – продолжали находить спустя многие годы после окончания войны. 30 сентября 1970 года при проведении земляных работ обнаружили и другие ямы, в которых находилось около полутора тысяч тел. Среди костей – игрушки и вставные челюсти – предметы, отчётливо показывающие, кто был реальной мишенью изуверов: слабые и беззащитные, те, кто не мог дать отпор сильному вооруженному врагу.

Немногим позднее, в 1972 году, в Симферополе состоялся суд над пособниками оккупантов – карателями из 152 батальона. У тысяч погибших, чьи имена затерялись на страницах истории, были конкретные палачи: Т. Ходжаметов, А. Абжелилов, Ш. Салаватов, Я. Куртвелиев, С. Парасотченко, Н. Кулик… Всех их признали виновными в совершенных преступлениях. Только один из них получил 15 лет исправительной колонии строгого режима. Остальные приговорены к смертной казни и расстреляны». – говорит Олег Романько.

Хаджаметов, Абжелилов, Салаватов, Куртвелиев, Парасотченко, приговорённые к расстрелу за зверские убийства, просят военный трибунал о помиловании

Осознали ли они тяжесть вины перед своим народом, своей страной? Хочется верить, что да. Но, оказавшись на скамье подсудимых, они юлили, пытаясь оправдаться. Сергей Жученко цитирует выдержки из материалов уголовного дела:

«Я не причастен к массовым расправам, я всего лишь рубил проволоку на куски», – свидетельствует один из тех, кто служил в охране. Ту самую проволоку, которой связывали руки узникам перед расстрелом у края колодца.

«Я не причастен к массовым расстрелам, я всего лишь конвоировал военнопленных к краю абрикосового сада, где их у меня перехватывали фашисты», – говорит другой. Там, за углом абрикосового сада, людей расстреливали и сжигали сотнями.

Вселенский закон причин и следствий сработал – бумеранг справедливого возмездия  вернулся к палачам. Палачи получили по заслугам за жестокие преступления, но невозможно вернуть жизни убитых ими узников, не залечить разбитые сердца их родственников, потерявших родных и близких. После окончания войны выжившие узники концлагеря «Красный» так и не смогли оправиться от пережитого ими ужаса. Ирина Зимзе, свидетельница тех страшных событий, вспоминала:

«Должен был состояться судебный процесс. Когда мама получила приглашение, у неё случился сердечный приступ, началась истерика. Она сказала: «Я не смогу, я просто не смогу, я боюсь их». Настолько страх остался сильным, что она не смогла поехать на этот процесс».

На месте, где совершались расправы над узниками концентрационного лагеря «Красный», 8 мая 2015 года открыли мемориал. Чтобы не утратить память о тех, кто незаслуженно страдал, переносил нечеловеческие пытки, чтобы их боль, их муки, их оборвавшиеся жизни, отозвавшись в сердцах многих поколений, не позволили повториться тем страшным событиям. Комплекс сформировался вокруг братской могилы и обелиска, которые стали сердцем мемориала. Обелиск установлен на этой территории в 1960 году, а спустя 12 лет братскую могилу рядом с ним пополнили останки, обнаруженные в ходе хозяйственных работ и подготовки судебных процессов. Будут ли они последними?

Объекты мемориала не просто хранят память – они в деталях рассказывают историю, от которой даже у самых стойких стынет в жилах кровь. Искусственный каменный хаос символизирует бессмысленную адскую работу в концлагере, доводившую заключенных до смерти. На камнях изображены части человеческих тел: связанные руки, головы – свидетельство сломанных судеб. Посреди хаоса стоит скульптура той самой золотой девочки, тщетно молящей о помощи, как многие дети, сгинувшие в этом аду.

Главную аллею завершает поминальный колокол, обрамлённый наклонными плитами, ставшими нетленным дневником войны. На них высечены населённые пункты Крыма и количество жертв фашистского террора, перечислены важнейшие военные операции, проведенные в ходе обороны и освобождения полуострова, и …безвозвратные потери. Ударом в колокол посетители могут почтить память погибших или тихо помолиться и поставить свечку в храме Всех Святых в земле Крымской просиявших, сооружённом на территории мемориала. Главная сила – это сила молитвенного слова о павших героях.

Места расправ над узниками на территории пмятника обозначены красными пирамидами. Они по-прежнему хранят замурованные останки замученных узников. Сколько их еще там? На этот вопрос ответить сложно.

Здание музея, напоминающее по форме деревянный барак, нависает над площадью, нагнетая ощущение тревоги. По-другому и быть не может. Это не место развлечений, здесь каждый предмет служит одной великой цели – передать всю глубину той безмерной трагедии, которая никогда больше не должна повториться.

Перед музеем установлен памятник-обелиск – собирательный образ жертв нацизма в Крыму. Здесь и солдат, и старик, и мать с малышом. Подхватив на руки, они выталкивают ребёнка – в будущее, в жизнь, которых они сами, возможно, уже не увидят. Авторы памятника скульпторы Сергей Мильченко, Александр Демченко и Василий Семенюк так представили главную идею обелиска: жертвование собой во имя будущего, во имя спасения грядущих поколений, во имя живущих ныне.

На территории мемориального комплекса «Концлагерь Красный» на жёстких камнях стоит скульптура маленькой хрупкой девочки. Её золотой цвет – символ света, вырывающегося к вечной жизни из объятий смерти и беспросветного зла. Доверчиво протянутые руки и взгляд, полный мольбы, красноречивее любых слов передают неумолимую правду о том ужасе, что хранит эта земля. О зверствах в период нацистской оккупации Крыма, массовом уничтожении не только военных, но и гражданских – стариков, женщин, детей.