Одно из интереснейших открытий в области античной археологии Северного Причерноморья было сделано в 1834 году на северной оконечности Керченской бухты (Карантинный мыс), на территории античного городища Мирмекий. Матросы из охраны карантина, расположенного в те времена на Карантинном мысе, при установке флагштока на вершине скального выступа случайно обнаружили вырубленную в скале гробницу. Древнейшее погребение таило удивительные находки.

Прибывший на место директор Керченского музея древностей А. Б. Ашик осмотрел его и выяснил, что гробница была ограблена, но в ней находились два мраморных саркофага – один большой, богато украшенный рельефами, а второй сравнительно небольшой, отделанный весьма скромно. Оба саркофага были сильно побиты какими-то «вандалами». Несмотря на все повреждения, большой мирмекийский саркофаг в 1851 году был доставлен в Санкт-Петербург и стал одним из украшений античной экспозиции Эрмитажа. Судьба же малого саркофага неизвестна.

Большой саркофаг из Мирмекия имеет значительные размеры: по основанию – 2,68 × 1,19 метр, высота – около 2,40 метров. Это самый крупный мраморный саркофаг с рельефными изображениями в коллекции Эрмитажа. За все годы раскопок в Северном Причерноморье не было найдено ничего подобного по размерам и богатству орнаментации. Мирмекийский саркофаг, бесспорно, является замечательным памятником античного искусства.

На его крышке, изображающей ложе-клине, представлена возлежащая супружеская пара на мягкой кушетке. Бородатый мужчина с длинными волосами, положивший руку на плечо своей жены, предположительно царь Боспора Тиберий Юлий Евпатор из династии Тибериев, правивший в 150 году до н.э.

150 г. до н.э. Тиберий Юлий Евпатор

Наибольшее число фигур представлено на лицевой стороне саркофага. Не смотря на то, что изображения здесь сильно побиты грабителями, сюжет композиции удалось разгадать сравнив его с  рельефом подобным мирмекийскому — со Строгановским саркофагом. Теперь не остаётся сомнений в том, что на лицевой стороне саркофага из Мирмекия была изображена сцена «узнавания Ахилла» на острове Скирос.

Согласно древнегреческим мифам, мать Ахиллеса, морская богиня Фетида, узнав о том, что ахейские цари готовятся к войне с Троей, и зная о предсказанной гибели сына в Троянской войне, укрыла его на острове Скирос среди дочерей царя Ликомеда.  Агамемнон, микенский царь и предводитель ахейских войск, узнал с помощью прорицателя Калханта место пребывание Ахилла, и послал за ним царя Итаки Одиссея и его друга Диомеда. Переодевшись купцами, оба царя проникли во дворец Ликомеда и разложили свой товар перед его дочерьми, среди которых был, переодетый в женские одежды Ахиллес. Среди товаров, радующих женский взгляд украшений и шёлковых тканей, оказался меч. Одиссей и Диомед издали воинственный клич, сигнал боевой тревоги, все дочери царя в страхе разбежались и лишь один Ахилл бросился к оружию и схватил меч, чем и выдал себя.

Строгановский мраморный саркофаг со сценой «Ахилл среди дочерей Ликомеда», вывезен с острова Андрос, либо с о. Хиос  в Средиземноморье в ходе 1-й Архипелагской экспедиции графа Г. А. Орлова-Чесменского (1769-1774). Владельцем мраморного саркофага II века н. э. стал граф Александр Сергеевич Строганов, впоследствии – президент петербургской Академии художеств, директор Публичной библиотеки, «заводитель дел необыкновенных».

Теперь полюбуемся фронтальной стенкой саркофага. Сцена представляет Ахилла, стремительно схватившего оружие, и Дейдамию – дочь Ликомеда, его возлюбленную, в страхе павшую на одно колено. Справа находились две другие дочери царя: одна — убегающая от вооруженного Ахилла, и вторая — спокойно сидящая в кресле слева от центральной группы — мать Дейдамии, слева  от неё – Диомед и Одиссей, за ними трубач, играющий сигнал тревоги. 

Приобретение мраморного саркофага сразу выдвинуло Строганова на первый план среди коллекционеров. Саркофаг был привезен в Петербург в Строгановский дворец. В описании своей художественной галереи сам А.С.Строганов так повествует об этом событии:

«В первую турецкую войну 1770 г., когда русское оружие торжествовало на морях, русский офицер Домашнев, командовавший нашим десантом на одном из островов Архипелага, привёз этот саркофаг в Россию и подарил его мне. При виде этого памятника, я не мог не воскликнуть: “Не памятник ли это Гомера?” Эта фраза стала переходить из уст в уста, и без всякого основания, все заключили, что я владею гробницею Гомера».

Боковые стороны саркофага украшены рельефными композициями, повествующими о различных эпизодах из жизни Ахилла. На боковой стороне саркофага из Мирмекия изображения почти полностью утрачены, лишь в нижней части сохранились подогнутые ноги лошади, точно такой же сюжет и на Строгановском саркофаге. Сравнение этих остатков с изображением на боковой стороне Строгановского саркофага позволяет с уверенностью заключить, что здесь  изображён кентавр Хирон, «справедливейший из всех кентавров», как писал о нём Гомер в «Илиаде», обучающий стрелять из лука юношу Ахилла, сына царя мирмидонян Пелея и морской богини Фетиды. Хирон учил будущего героя Ахиллеса обращаться с различным оружием, развивал его силу и ловкость. Кентавр кормил Ахилла мозгами медведей и печенью львов, мясом диких вепрей, поэтому Ахилл вырос могучим и сильным. Никто не мог сравниться с быстрым героем ни на охоте, ни в сражении, ни в умении обращаться с оружием. О силе и ловкости Ахилла писал в «Иллиаде» Гомер, имя которого любил связывать с мраморным саркофгом Александр Строганов.

«…Не взял копья одного Ахиллеса героя; тяжел был
Крепкий, огромный сей ясень; его никто из ахеян
Двигать не мог, и один Ахиллес легко потрясал им,
Ясенем сим пелионским, который отцу его Хирон
Ссек с высоты Пелиона, на гибель враждебным героям…»
Гомер. Илиада. Песнь семнадцатая. Подвиги Менелая.
(пер. с древнегреческого Н. Гнедича)

На задней стороне саркофага из Мирмекия изображён «райской сад», изобилующий различными фруктами, сыплющимися из рога изобилия. Считается, что орнаментальная композиция демонстрирует идею о посмертной судьбе человека – его блаженном прибывании в райском саду изобилия, в ожидании последующего возрождения из мёртвых.

Слева Эроты (др.-греч. Ἔρως) — древнегреческие крылатые боги любви, спутники и помощники Афродиты, разъезжающие на колесницах, запряженных пантерами. Эрот считался порождением Хаоса тёмной ночи и светлого дня, то есть дитя Неба и Земли. Внизу бегущие охотничьи собаки, преследующие дикого кобана.

Рельефная композиция на боковой стороне саркофага из Мирмекия сохранилась сравнительно неплохо, но мнения учёных сильно расходятся в объяснении изображённой сцены.

На рельефе представлен сидящий бородатый старец в окружении молодых мужчин. Правая рука старца спрятана под левой подмышкой, а левая рука удерживает съехавший с плеча хитон.

Михаил Бларамберг в середине XIX века усмотрел в этом рельефе сцену гибели боспорского царя Сатира II, который, как сообщает историк Диодор Сицилийский, во время борьбы за престол с братом Евмелом, разгоревшейся в 310-309 г.г. до н. э., был поражен в левый бок копьём и вскоре скончался. Однако современные учёные обычно объясняют эту сцену как расставание Ахилла с царём Ликомедом, сцену после «узнаванием» Ахилла.

старец с мечом ( Афины, саркофаг 240 г. н.э.)

Сегодня точно установлено, что мраморный саркофаг, найденный в Мирмекии, был изготовлен в Аттике во второй половине II века н. э., точнее в последние десятилетия — 180–190-е гг.

Царь Никамед прячет оружие от Ахилла

Руководитель раскопок на Карантинном мысу в Керчи А. Б. Ашик по поводу находки саркофага в Мирмекии оставил следующее краткое сообщение:

Открытые на этом месте саркофаги находились в глубине полуторы сажени от горизонта земли, в двух погребах, изсечённых в скале. Погреб, в котором найден лучший саркофаг, отделан тщательно и даже оштукатурен. У дверей погреба устроены были пилястры; самые же двери закрывались плотно плитой. С левой стороны этого погребения устроен был другой погреб, в котором также находился саркофаг из паросского мрамора…

Исходя из сказанного, можно посчитать, что гробница состояла из двух погребальных камер, в каждой из которых находилось по одному саркофагу. Согласно описанию А. Б. Ашика, глубина погребального сооружения, как нетрудно посчитать, составляла около 3,2 метра от современной поверхности земли. Вскоре после открытия Мирмекийской гробницы в Керчи побывал знаменитый швейцарский путешественник Дюбуа де Монпере. Он тоже увидел двойной склеп и составил весьма интересное его описание, при этом отличное от информации, оставленной А. Б. Ашиком.

Монета Реметалка I

Швейцарский учёный и путешественник Фредерик Дюбуа де Монпере во второй четверти XIX века, усмотрев явные параллели между мирмекийским саркофагом и саркофагом Александра Севера и Юлии Мамеи, хранящимся в Риме, предположил, что памятник из Мирмекия относится к эпохе римских императоров Адриана, Антонина Пия и Марка Аврелия. Мужская фигура на крышке саркофага, которая могла иметь портретное сходство с погребённым и у которой была отбита голова, но сохранились остатки бороды, и длинные волосы. В представлении Дюбуа фигура сидящего старца на левой стенке тоже изображала покойного, так как старец тоже имеет бороду. По признаку наличия бороды саркофаг, таким образом, отражает период правления династии Антонинов.

По мнению Дюбуа де Монпере, первыми из числа боспорских царей стали носить бороды Реметалк I (131/132—153/154) и Евпатор (153/154—171/174), представители династии Тибериев Юлиев, правившие Боспором.

Дюбуа де Монпере считал, что на мраморном саркофаге возлежит царь Реметалк I.

Дюбуа нарисовал картину ограбления гробницы, когда грабители не сумели из неё вытащить огромный саркофаг и были вынуждены оставить его поблизости от входа в первую камеру. К сожалению, он ничего не сказал об устройстве помещения, куда был вытащен саркофаг, но можно полагать, что оно представляло собой подобие перекрытой, большой по размерам и пустой комнаты, поскольку в противном случае в ней просто невозможно было бы поместить саркофаг.

П. В. Беккер, посетивший Керчь в июле 1852 году и побывавший на Карантинном мысу, посчитал, что здесь были устроены две «подземные комнаты», не сказав о них ничего более определенного. Долгое время склеп оставался открытым, и к его сохранению не предпринималось никаких мер; одно из его отделений даже стало служить пороховым погребом. Когда разразилась Крымская война и Керчи угрожало нападение противника, на Карантинном мысу была установлена артиллерийская батарея, и древняя гробница, скорее всего, продолжала использоваться для хранения пороха. Археологические раскопки на Карантинном мысу были предприняты только в 1934 году под руководством В. Ф. Гайдукевича, т. е. ровно через 100 лет после открытия саркофага.

После извлечения из дромоса огромной глыбы, исследователи обнаружили довольно сложную, вырубленную в скале конструкцию, состоящую из трёх частей – двух гробниц (А и Б) и расположенного перед ними обширного помещения, которое В. Ф. Гайдукевич определил, как дромос. С юго-западной стороны находился спуск в склеп в виде лестницы.

На основании раскопок В. Ф. Гайдукевич с полной очевидностью продемонстрировал, что большой мирмекийский саркофаг не мог находиться ни в одной из двух камер, он там просто бы не поместился. Камера А для него слишком низка, а камера Б – слишком мала по всем параметрам. Тогда для саркофага остается единственное место – «дромос». Эта точка зрения была принята в науке без всяких оговорок. Нет сомнения, что место расположения саркофага В. Ф. Гайдукевич определил абсолютно верно, вот только обозначил его ошибочно.

Царский курган -свод дромоса

Спуск в гробницу по лестнице, являющейся дромосом, вёл прямо в главную, центральную камеру склепа. В. Ф. Гайдукевич предположил, что для размещения саркофага предназначалась камера А, но там он просто не помещался, и его пришлось оставить в дромосе, но такая точка зрения кажется логичной только на первый взгляд. Вообще же очень трудно поверить, что руководитель работ по вырубке гробницы в скале мог ошибиться с её размером – саркофаг, как представляется, был приобретён заблаговременно и его габариты были хорошо известны. Иными словами, необходимо признать, что большой саркофаг был размещён на том месте, которое ему изначально предназначалось, то есть в главной погребальной камере.

В боковой камере А, как представляется, находился другой мраморный саркофаг, обломки которого были обнаружены в 1934 году. Считается, что это захоронение было сделано раньше основного, что вполне возможно, но не обязательно, поскольку по ширине большой саркофаг не занимал и половины главной камеры, и, соответственно, он вряд ли сильно мешал при совершении следующего погребения. Вторая боковая гробница – камера Б, – возможно, так и осталась пустой. Правда, нельзя исключать, что в ней было размещено погребение в деревянном саркофаге, от которого во время ограбления склепа ничего не осталось или осталось столь немногое, что видевший последствия разрушения А. Б. Ашик не стал об этом говорить.

В Государственном Эрмитаже Мирмекийский саркофаг является частью постоянной экспозиции античных древностей Северного Причерноморья конца VII века до нашей эры — III века нашей эры и находится в зале 115 Нового Эрмитажа.