«Керкинитида», В.А. Кутайсов.

Наследникам Керкинитиды

Мы познакомились далеко не со всеми, а только с некоторыми, хотя и очень важными, проблемами изучения одного из малых древнегреческих городов Причерноморья. Подавляющее большинство своих тайн Керкинитида ещё хранит, ведь за весь период исследования памятника и до настоящего времени раскрыто всего чуть более 4% (четырех!) его территории. Сколько же ещё не познано и скрыто под землей? Но мы знаем главное — по сохранности архитектурно-археологических остатков Керкинитида — уникальный памятник античной культуры в масштабах не только Причерноморья, но и всей древнегреческой ойкумены. Ведь античный город перестал жить в конце II в. до н. э. и более никогда не восстанавливался.

Классические и эллинистические напластования Керкинитиды не были подвержены позднейшим перекопам и перемещениям древних отложений в процессе римской или средневековой застроек, как это произошло, например, с Херсонесом, с большинством боспорских и многих других городов Северного Причерноморья. Турецко-татарский Гезлёв — с его пестрым, как в каждом восточном городе, населением — возник и развивался не на руинах Керкинитиды, а в стороне от неё — северо-восточней, на берегу Каламитского залива.

Но не только это предопределило особую сохранность античного городища. Как ни странно, но памятник и сам предохранил себя от последующих разрушений. Как уже знает читатель, основным строительным материалом, которым пользовались античные строители Керкинитиды, был сырцовый кирпич, а стены, построенные из него, возвышались на каменных цоколях. При трёх античных капитальной реконструкции города развалы сырцовых стен консервировали под собой каменные части строений, предохраняя их от всевозможных разрушений, причиняемых повседневной житейской деятельностью обитателей древнего города. Благодаря этим обстоятельствам мы открываем при раскопках полностью сохранившиеся каменные цоколи построек, основания оборонительных стен. Открытия ждут ещё не обнаруженные, но несомненно существующие, расположенные на агоре храмы и другие общественные здания, например пританей (место заседаний городского совета).

Верхний горизонт древнегреческого города частично пострадал (но далеко не везде) в ходе скифской строительной деятельности. Однако утлым постройкам скифов досталось бед гораздо больше, чем они принесли Керкинитиде: любые земляные работы на территории памятника (например, разбивка санаторского парка) в самом лучшем случае приводят к неминуемому уничтожению скифского «горизонта».

Первооткрыватель Керкинитиды Л.А. Моисеев с нескрываемой радостью отмечал, что благодаря счастливому стечению обстоятельств она дошла до нас менее разоренной, нежели другие античные города. Действительно, судьба античного памятника первоначально складывалась вполне благополучно. Уже первые раскопки привели к организации в Евпатории местного краеведческого музея в 1912 г., экспонатами которого стали археологические коллекции из находок на территории памятника. Она была объявлена заповедной. Политическая обстановка в нашей стране — интервенция и гражданская война — не позволили осуществить все эти вполне разумные планы.

Вскоре после освобождения полуострова от Врангеля Ревком Крыма издал приказ № 450. В нем по Евпаторийскому уезду, который тогда включал Сакский, Черноморский, частично Раздольненский современные районы Крыма, собственностью Республики Крым была объявлена территория раскопок у Большого Карантина и Мойнакского озера. Этим же постановлением запрещалось без разрешения органов охраны памятников истории и культуры* занятие, пользование, переделка и перестройка перечисленных объектов. Это предписание адресовалось прежде всего советским учреждениям1.

Следует сказать несколько слов о причине появления этого распоряжения. До В.И. Ленина дошли слухи о разграблении коллекций великокняжеских дворцов и частных зданий крымского Южнобережья, отводимых под санатории. В присланной на место телеграмме от 26.11.1921 г. подчеркивалась необходимость предотвращения подобного безобразия и принятия безотлагательных мер по охране памятников искусств в Крыму (ПСС. Т. 52. С. 309—310).

Решение Ревкома было подтверждено в 1926 г. ЦИК Крымской республики — в развитие декретов Совнаркома РСФСР2. Ровно год спустя, 20 октября 1927 г., постановлением Евпаторийского городского Совета (протокол № 19) территория памятника была закреплена за Евпаторийским Государственным археолого-этнографическим музеем. Запрещено было также проведение работ по разработке здесь сада и других мероприятий по благоустройству этого пространства (не говоря уже о строительстве!)3. Таким образом, Керкинитида попала в ведение Крымохриса* и, казалось бы, после таких солидных государственных постановлений за неё можно было не волноваться.

Теперь остаётся только догадываться, каким же образом территория Керкинитиды оказалась в черте санатория РККА, а начиная с 30-х гг. стала активно застраиваться без какого-либо предварительного археологического исследования (уж лучше бы здесь был городской сад!). Отчасти это объясняется тем, что музей не имел возможности оградить площадь памятника забором и охранять её. Увы, былое не вернуть, можно лишь сожалеть о нём. Перед нами стоит конкретная задача — предотвратить дальнейшее уничтожение древнего города, которое постоянно продолжалось до 70-х гг., а время от времени и сейчас. Все утраты в ходе любых земляных работ, как правило, непродуманных не только в отношении охраны археологических памятников, но и с точки зрения хозяйственной целесообразности, наносят невосполнимый ущерб науке и культуре. Как тут не вспомнить постановление Евпаторийской думы от 5 октября 1916 г., в котором сказано:

«Признать желательным производство раскопок с целью отыскания античных остатков во всех тех местах городской территории, где будут производиться какие-либо постройки» (ГАКО. ф. 681, оп. 2, № 609. С. 66—67).

«Строя будущее нельзя забывать о прошлом». (М.И. Ростовцев)

Действующее в нашей стране законодательство «Об охране и использовании памятников истории и культуры» призвано оградить все древности Страны Советов от посягательств на них со стороны различных ведомств и учреждений. Во всяком случае на это рассчитывали составители закона, приняв за основу аналогичное зарубежное законодательство. Читатель невольно подумает — высоко поставлено у нас дело охраны памятников! В действительности же, и каждый из нас может это видеть на вполне конкретных примерах, далеки мы ещё от той цели, которую преследует закон. Бездейственность закона в окончательной его редакции как бы запрограммирована (уж не целенаправленно ли?) в некоторых его же статьях. Отсюда плачевный итог: за более чем десятилетний период его существования безнаказанно разрушено множество памятников, но официально не было выявлено ни одного нарушения закона и не привлечено хотя бы к формальной ответственности ни одно административное лицо. Органы прокуратуры в Крыму просто не принимают такие дела к рассмотрению, за исключением тех случаев, когда дело идёт о хищениях драгоценностей.

Евпатории «повезло» на памятники всевозможных эпох: в ней античность соседствует с такими творениями мусульманской архитектуры, как мечеть Джума-Джами, построенная в середине XVI в. одним из крупнейших зодчих того времени Ходжой Синаном; теккие дервишей с мечетью Шукурла-Эфенди, до недавнего времени действовавшая баня XVI в. и другая, начала XX в., в одном из современных дворов.

Неповторимы по своему изяществу караимские кенасы с затененной узкой галереей и внутренним двориком и многое другое. Словом, ещё не все успели уничтожить бывшие «отцы города», пекшиеся о развитии современного курорта, не думая нисколько о том, что у него было и прошлое.

В 1935 году был построен евпаторийский хлебозавод, рядом с «Гёзлёвскими воротами», которые были снесены

Можно ли, к примеру, объяснить ничем не оправданный снос крепостных ворот турецкого времени? Старинные архитектурные ансамбли, паутина узких улиц старого Гезлёва, по которым любят плутать отдыхающие в Евпатории, вызывают неподдельный восторг. Ведь всё это ещё не вполне утратило экзотику восточного средневекового города.

Третьим градостроительным элементом Евпатории являются в полном смысле слова памятники общественной и жилой архитектуры, рубежа XIX—XX вв., возведённые в стиле Модерн. Они нисколько не уступают по своей исторической значимости и выразительности перечисленным выше объектам предшествующих эпох.

Евпаторийские зодчие А.Л. Генрих и П.Я. Сеферов не просто копировали модные и весьма популярные в то время столичные постройки, их отдельные элементы, а сумели создать вполне оригинальный, характерный только Евпатории вариант южнорусского «ар нуво» (нового искусства). Ими была удачно решена извечная градостроительная проблема: сочетание нового и старого, взаимное дополнение старого и новым.

Это удалось достичь, с одной стороны, формированием нового города в  дачном районе, с другой — и это, пожалуй, самое главное — гармоничным включением в ансамбль средневекового Гезлёва дореволюционных построек. Трудная задача была решена настолько тактично, что складывается полное впечатление их изначального существования здесь.

Нет ни одного путешественника, которого не привлекала бы в любом городе старая городская застройка, и нет ни одного путеводителя по Крыму или по Евпатории, который бы не приглашал бы вас посетить средневековый район Гезлёва. Исторически сложившееся и потому органичное сочетание античной цивилизации, средневекового восточного зодчества и провинциальной русской старины с «урбанистской» архитектурой модерна создаёт неповторимый историко-архитектурный колорит Евпатории, который выгодно отличает её от других прибрежных центров Причерноморья.

Однако сейчас в результате непрерывно вносимых изменений в историческую часть города, отсутствия чёткой градостроительной концепции её развития, в которой бы предусматривалось рациональное использование первоначального ядра города, мы подошли к той черте, за которой Евпатория окончательно потеряет свой целостный архитектурный облик.

Не лучше обстоит дело и с состоянием отдельных памятников архитектуры, как «доминант», так и представляющих «фоновую» застройку. Архитектурные объекты существуют не сами по себе, а в исторически сложившемся окружении. При ликвидации последнего они теряют свою выразительность.

На евпаторийском курорте уже давно безуспешно ставится на повестку дня вопрос о создании тут настоящей индустрии туризма и отдыха. Местный краеведческий музей — одно из интенсивно посещаемых просветительских учреждений, и это при том, что пока в экскурсионных целях эксплуатируются лишь современные экспозиционные залы. Остальное остаётся за пределами музейной работы, ибо требует срочной консервации и реставрации, проводимой неохотно, крайне медленно и на низком профессиональном уровне.

Давно следует решить вопрос об организации в Евпатории на базе краеведческого музея архитектурно-археологического территориального заповедника с выделением из хозяйственной деятельности всех памятников, а также целых участков (кварталов) средневекового Гезлева, с передачей освобождаемых от жильцов старых зданий творческим союзам или предприятиям, занимающимся народным промыслом. Пора и размежевать хоть какую-то часть античной Керкинитиды — сделать ее экскурсионным объектом. Нельзя же согласиться с тем, что древнегреческий город, памятник всесоюзного значения, находится в полной зависимости от расположенного на его территории детского санатория МО СССР. Даже археологи практически лишены реальной возможности проводить целенаправленное систематическое исследование в Евпатории античного городища, возвращать к жизни  античный город, сделать его достоянием не только отдельного ведомства, а нас всех.

Все прошлые раскопки Керкинитиды были связаны так или иначе с какими-либо земляными и строительными работами. Эту порочную практику прекратить пока не удаётся. Уникальная сохранность этого памятника привлекает туристов, в том числе зарубежных, по мере раскрытия его новых архитектурных объектов. Керкинитида может стать местом паломничества всех интересующихся античной культурой. Можно же извлечь и немалую экономическую выгоду из разумного использования памятника.

Наступило время, когда явно ощущается повышение общего культурного уровня, образованности и компетентности как жителей города и туристов, так и руководства. Значит, есть надежда освободиться, наконец, от необходимости доказывать то, что по сути своей просто не требует доказательств.

Примечания

*. В то время Крымохрис — Крымский областной комитет по делам музеев и охране памятников старины и искусства.

Список использованной литературы

1. Ревкомы Крыма: Сб. док. и материалов. — Симферополь, 1968. — С. 159—160.

2. Гос. арх. Крым, обл. — Ф. Р. — 663, оп. 1., д. 567. — л. 175—177.

3. Гос. арх. Крым, обл. — Ф. Р. — 1036, оп. 1., д. 52 — л. 64.
Предыдущая страница К оглавлению