Караимы в Крыму исстари имели обыкновение в конце своих молитвенных книг отмечать события особой важности, происшедшие в том или ином году. В одной из таких молитвенных книг, напечатанной в 1528 г. в Венеции и принадлежавшей некоему Каракащу из Бахчисарая, мы встретили запись, относящуюся к пребыванию в Крыму у хана Ислама Гирея III (1644-1654) гетмана Богдана Хмельницкого, оставившего хану в аманатах (заложниках) своего сына Тимофея 1.
Один из историков так освещает это событие:

«Из достоверных источников известно, что в 1648 году Богдан Хмельницкий был с сыном своим и несколькими знатнейшими казаками в Бахчэ-Сарае, чтобы просить у Ислам Гирея помощи против поляков. Хмельницкий, говорящий по-татарски, держал целую речь на ханской аудиенции, [145] обещая впредь хану союз и дружбу казаков в случае оказания им помощи против общего ненавистного врага — поляков. После совещания с мурзами хан принял предложение Хмельницкого, заставив его присягнуть на своей сабле, и оставил сына его Тимофея у себя в заложниках» 2.

Ниже мы приводим перевод с татарского языка обнаруженной нами записи:

«После того, как живший около базара в доме Аветик Оглу глава казаков — гетман Богдан Ихмелиски (Хмельницкий. — С. Ш.) вернулся к Днепру, его величество Ислам Гирей-хан послал к нам через Сююн Агу приказ, чтобы мы содержали в нашей крепости сына его (то есть Хмельницкого. — С. Ш.) Темиша в качестве аманата. Когда мы, ударив челом, сказали, что не можем принять Темиша, Сююн Ага, рассердившись, сказал: «Вы, не боясь, приказ высокосановного хана бросаете на землю и противитесь ему, — так знайте же, что к Балта-Тиймезу 3 дотронется топор!». — Так сказавши, он разгневался и отъехал.

На сердце общины пало великое уныние. Потом старый Эрби 4 вместе с Ходжашем и Тохтамышем 5, сев на коней, догнали у Салачика 6 Сююн Агу и сказали: «Сююн Ага, ты ведь знаешь, что мы всегда послушны приказу хана-батюшки, но мы ведь с этими казаками канлы (кровная месть. — С. Ш.), и мы боимся, чтобы наша молодежь, сцепившись с этим сыном гяура 7, не произвела кровопролития». После того как они это пояснили, у Сююн Ахи отлегло на сердце, и гнев его прошёл. Он сказал: «Доложу батюшке-хану, ждите!»

Три дня и три ночи мы ждали, и с Качи-Сарая 8 его величество через диван-чауша 9 послал нам радостную весть: «Если жители крепости питают кровавую месть, то пусть казак Темиш остается в армянском квартале». Община наша весьма обрадовалась. Старый Эрби прочёл молитвы всевышнему: хвала (богу), с головы нашей спала великая скорбь и жестокое горе. Вражеский же сын — проклятый Темиш остался в доме Аветика. Писано в 5408 г. (1648 год н.э.)».

Комментарии

Эта запись нуждается в некоторых разъяснениях. Прежде всего бросается в глаза враждебный тон самой записи, несмотря на то, что в 1648 г. у хана с казаками установились мир и согласие. Почему же караимы враждебно отнеслись к сыну Богдана Хмельницкого Тимофею (1632–1653), а хан примирился с этим враждебным отношением?

Объяснение этого, видимо, следует искать в том, что Богдан Хмельницкий и его сторонники во время столкновения в 1648 г. убили гетмана Ильяша Караимовича — старшину реестровых казаков, сторонника поляков и короля Владислава IV 10. Выходец из Крыма Ильяш Караимович из рода Узунов, видимо, не порывал связи со своими сородичами и соплеменниками. Ислам Гирей-хану пришлось с этим волей-неволей считаться, так как караимы крепости Кырк-Ер (Чуфт-Кале) были его тарханами 11.

Крепость Кырк-Ер (Чуфт-Кале) расположена в четырех километрах на восток от Бахчисарая. Подражая турецкому султану, заключавшему в Семибашенный Замок провинившихся послов или представителей держав, с которыми он намеревался вступить в войну, крымские ханы содержали в крепости Кырк-Ер знатных пленников или послов. Так, двадцать лет (1660-1680 гг.) здесь томился в неволе боярин В. Б. Шереметев. Здесь же содержались стольник князь Андрей Ромодановский (1668-1681 гг.), [146] Василий Антемиров — московский посол (с 1692 по 1695 г.), польский гетман Николай Потоцкий и др. 12.

Еще при хане Хаджи Гирее (1420-1466) жителям крепости было пожаловано звание тарханов. Здесь за крепкими стенами в случае угрожавшей им опасности скрывались ханы во время внутренних междоусобий 13. Таким образом, снисходительное отношение Ислам Гирей-хана к отказу караимов принять в их крепость сына Богдана Хмельницкого можно объяснить привилегированным положением жителей Кырк-Ера и опасением проявления кровной мести в отношении Темиша, как он назван в переведенной нами записи.

Неясной может показаться угроза Сююн Аги относительно Балта-Тиймеза, то есть Караимского кладбища, расположенного близ крепости. Дело в том, что это старинное кладбище, расположенное в долине Иосафатовой, сплошь заросло вековыми дубовыми деревьями, рубить которые у караимов считалось за великий грех, отчего оно и называлось татарами «балта-тиймез», буквально — «топор не коснется». Пережитки подобного древопочнтания, видимо, унаследованы караимами от их предков хазар 14.

До сих пор у караимов среда называется кан-кюню, то есть день крови. Именно в этот день хазары приносили жертвоприношения. Подобное же название среды известно чувашам, башкирам и мордве (мокша’) как пережиток языческих обрядов. О древопочитаиии у караимов и угрозе татарских властей вырубить их «священные» дубы на кладбище Балта-Тиймез упоминает и академик Пётр Паллас, пребывавший в Крыму в 1793-1794 годах 15.

Посещение Богданом Хмельницким крымского хана сыграло важную роль в предупреждении вступления в войну крымских татар, а вместе с ними и Турции на стороне польских панов в начале вооружённое восстание казаков Войска Запорожского против правительства Речи Посполитой (январь 1648 — август 1657), поддержанное восточнославянскими православными крестьянами и мещанами (горожанами), а также духовенством. Приведенная редкая историческая запись имеет в связи с этим несомненный интерес.

С. М. Шапшал.

Комментарии

1. Книга хранилась в караимской национальной библиотеке «Карай Битиклиги» в Евпатории (Крым). Запись была помещена в конце книги.

2. В. Д. Смирнов. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты. СПБ. 1887, стр. 538-539.

3. Татарское название старинного караимского кладбища при их крепости Кырк-Ер (позднее Чуфт-Кале. — С. Ш.)

4. Здесь употреблено как собственное имя, на самом деле это слово обозначает у караимов лицо духовного звания.

5. Видимо, эти два лица были старейшинами общины.

6. Название квартала, расположенного между Бахчисараем и крепостью Чуфт-Кале.

7. То есть неверного, не мусульманина.

8. Летняя резиденция хана близ Бахчисарая.

9. Пристав ханского государственного совета.

10. См. «Известия Караимского духовного правления». Евпатория. 1918, № 1. стр. 5; Н. И. Костомаров. Исторические монографии. Т. IX-XI. «Богдан Хмельницкий». СПБ. 1904, стр. 84, 92; «Dyarjusz transakcyi woejennej miкdzy wojskiem koronnym i zaporoskiem w r, 1637, przez ks. Szymona Okolskiego, zakonu Dominika sw, Kaznodzieja wojskowego. Wydanie K. Turowskiego, Krakуw. 1858, sir. 66, 69, 119, 193.

11. С. M. Шапшал. К вопросу, о тарханных ярлыках. См. сборник статей «Академику В. А. Гордлевскому к его семидесятипятилетию». М. 1953, стр. 302-316.

12. А. Барсуков. Род Шереметевых. СПБ. 1892. Кн. VI, стр. 494; «Статейный список стольника Вас. Тяпкина и дьяка Никиты Зотова». Одесса, 1850, стр. 141, 150; С. Шапшал. Караимы и Ч. Кале. СПБ. 1896, стр. 22.

13. П. Кеппен. Крымский сборник. СПБ, 1837, стр. 313-315.

14. По свидетельству источников, у хазар «в десяти фарсагах (около 6 км. — С. Ш.) от города (Итиля. — С. Ш.) есть город Хамрин, где находится дерево, не приносящее никаких плодов; каждую среду жители приносят всякие плоды, вещают их на то дерево и совершают там жертвоприношение». См. И. Берлин. Исторические судьбы еврейского народа на территории Русского государства. СПБ. 1919, стр. 94.

15. «Записки Одесского общества истории и древностей». Т. XII. 1881, стр. 62-208.

Текст воспроизведен по изданию: О пребывании Богдана Хмельницкого и его сына Тимофея в Крыму // Вопросы истории, № 8. 1955