Петька Порошенко, пятидесятилетний кондитер, отданный год назад в президентство Украины, долго не ложился спать. Дождавшись, когда хозяин Джеффри Пайетт уйдёт в посольство, он достал из стола ручку, которой подписывал ассоциацию с ЕС и, разложив перед собой листок гербовой бумаги, стал писать. Прежде чем вывести первую букву, он несколько раз пугливо оглянулся на дверь и окно, покосился на тёмный образ Джорджа Фашингтона и тревожно прерывисто вздохнул.

«Милый дядюшка, Барак Обамыч! — писал он. — И пишу тебе письмо. Поздравляю тебя с Днём Независимости и желаю тебе всего. Нет у меня уже ни государства, ни экономики, только ты у меня один и остался».

Петька перевёл глаза на тёмное окно, в котором отражались горящие покрышки и скачущие неонацисты, и живо вообразил себе дядю Барака Обамыча, служащего марионеточным президентом США у господ Рокфеллеров. Это высокий, худой, рано поседевший старик, но всё ещё необыкновенно юркий и подвижный афроамериканец 54-х лет, с хитрыми глазами. Днём он сидит в Овальном кабинете, жуёт свою вечную жвачку и балагурит с помощниками о судьбах мира, вечером же, одетый в спортивный костюм, он шустро бегает по Белому дому. За ним, опустив голову, бегут кобелёк Бо и тащится старый Джо Байден, прозванный «Крысой» за свою природную хитрость и редкую, даже по нынешним временам, беспринципность. Никто лучше «Крысы» не умеет вовремя подкрасться к чужой стране и устроить военный переворот или украсть у своего охранника гамбургер. Ему уж не раз отбивали задние лапы, раза два его вешали за хвост,  охранники,  три раза оставшиеся без обеда, стреляли ему в голову, но мозги он хранит в сейфе госдепа.

Теперь, наверно, старик Обамыч стоит у ворот, щурит глаза на лужайку с луком у Белого дома и, притопывая башмаками, беспечно балагурит с журнаглистами. Он всплескивает руками и, радостно хихикая, щиплет за бок то репортёршу New York Times, то Джейн Псаки.

— Белым нешто нос попудрить? — говорит он, подставляя бабам золотую табакерку и свёрнутую купюру.

Бабы нюхают и чихают. Барак Обамыч приходит в неописуемый восторг, заливается весёлым смехом и кричит:

— Разорвало в клочья!

Даёт понюхать и другим. Кобель Бо чихает, крутит мордой и, обиженный, отходит в сторону. Крыса Байден из почтительности не чихает и весело смеётся, показывая большой палец. А погода стоит великолепная! Воздух тих, прозрачен и свеж.

Петька вздохнул и продолжил писать:

«А зимой в Минске мне была выволочка. Путин выволок меня за волосья на двор и побил меня шпандырем за то, что я обстреливаю Донбасс и сбил Боинг, как ты велел. А на неделе напомнил мне, чтоб я отвёл мои войска панцерваффе СС от Донецка, а я опять не отвёл, а он больно кинул меня через бедро, взял Минские соглашения и начал ими меня в харю тыкать. Европейцы надо мной насмехаются, безвизовый режим нам не дают и велят повышать тарифы, шведы вывозят наш чернозём, а Пайетт издевается надо мной и бьёт чем не попадя, когда мы одни. А еды у нас уже нету никакой. Утром дают хлеба, в обед морковку с лопаты и к вечеру тоже хлеба, а чтоб сала или борщ, то Пайетт с Нуландой в посольстве сами трескают. А ждать мне всегда велят в сенях, а когда ихний Керри ночью плачет, увидев во сне Лаврова, я вовсе не сплю, а качаю люльку. Милый дядюшка, сделай милость, возьми меня отсюдова к себе в буржуинский Фашингтон, нету никаких сил жить в этой стране… Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно Бога молить, увези меня отсюда, а то помру…»

Петька покривил рот, потёр своим пухлым кулаком глаза и всхлипнул.

«Я буду тебе туфли чистить, — продолжал он, — на тебя молиться, а если что не так сделаю, то секи меня, как Сидорову козу. А ежели думаешь, должности мне нету, то я, Христа ради, попрошусь к Маккаке-кейну, утку за ним выносить, али заместо Мишико в президенты Грузии пойду, по твоей программе дружелюбного обмена «Марионетки без границ». Дядюшка милый, нету никакой возможности, просто смерть одна. Хотел было по морю в Мексику бежать, да, лодка надувная у нас в ВМФ всего одна, и ту Яценюх для себя припрятал. А вплавь, так я акул боюсь. А когда обживусь у вас, то за это век тебя благодарить буду, а помрёшь,  на твоей могилке кокосовую пальму посажу, чтобы душенька твоя по ней прыгала и радовалась, да на ветке качалась.

Милый дядюшка, а когда у тебя будет очередной саммит «шестёрок», возьми мне один «Мистраль» и в какой-нибудь бухте спрячь. Попроси у господина Олланда, скажи, для Петьки-мальца. Ну, или «джавелин» припрячь, хоть самый маленький».

Петька судорожно вздохнул и опять уставился в окно. Он вспомнил, как дядя Обымыч водил его в Конгресс и горестно вздохнул. Эх, веселое было время! Сам дядя Обамыч мне хлопал, и все конгрессмены хлопали, а глядя на них, я и сам хлопал глазами и радовался, как дурак. Бывало, прежде чем сказать речь, Обамыч достанет табакерку, свернёт сто баксов трубочкой, насыпет дорожку, да посмеивается над оробевшим Петькой… А потом, нанюхавшись вдоволь, как выскочит на трибуну, да как заявит на весь мир:

— Мы — великая держава! Россия заплатит высокую цену!!!

«Милый дядюшка, — продолжал Ванька, —  Фашингтонгским Джорджем тебя молю, приезжай и забери меня отседова. Пожалей ты меня сироту горемычную, а то меня все тут бьют и стращают, а жить мне, мальцу, так хочется, и страшно так, что начал я пить хозяйскую бражку, и сказать некому, всё плачу, как напьюсь. А намедни срамной мужеложец Ляшко мне вилами грозил, так что я насилу отбился, да ещё не очухался. Жизнь моя пропащая, живу хуже всякой собаки… А ещё кланяюсь Ангелинушке Меркель, Кэмерону и Олландушке Обломову, а «грин карту» мою никому не отдавай. Остаюсь твой малец Петрушка Порошенко, милый дядюшка приезжай».

Петька свернул вчетверо исписанный листок и вложил его в обычный конверт, купленный накануне за 300 гривен… Подумав немного, он написал адрес:

В Белый дом, в барак дядюшке Обамычу.

Источник: http://cont.ws/post/105823 Green Tea