Дерзкие стихи и эпиграммы навлекли на Пушкина гнев императора Александра I и в мае 1820 года опальный поэт был выслан из Санкт-Петербурга на юг с назначением в канцелярию генерал-лейтенанта И. Н. Инзова, попечителя над иностранными колонистами на юге России. Благодаря заступничества Н.М. Карамзина, А.И. Тургенева, П.Я Чаадаева, Пушкин избежал ссылки на Соловки или в Сибирь. Пушкин чувствовал, что душен для поэта Петербург. «Я жажду краев чужих, авось полуденный воздух оживит мою душу» — писал поэт, мечтающий о свободе.
«Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественным природы красотам»

Опальному поэту было позволено совершить путешествие на Кавказ и в Крым вместе с семьей генерала Николая Раевского, сын которого был другом Пушкина по Царскосельскому лицею.
В Тамани путешественникам пришлось задержаться на три дня, ожидая, пока утихнет сильная буря на море и можно будет переправиться с Таманского полуострова в Крым.

В конце XVIII столетия в России стало сенсацией известие о том, что легендарное древнее русское княжество находилось на Таманском полуострове. Во время раскопок на Таманском городище была найдена 1792 году мраморная плита с русской надписью 1068-1069 годов, в которой упоминалась Тмутаракань.

Пушкин наверняка видел этот древний камень с надписью: «Въ лето 6576 (1065), индикта 6, Глебъ князь мерилъ море по лёду, от Тмутаракани до Керчи 30054 сажени».

Однако, воображение Пушкина занимал не князь Глеб, а другой князь Тмутаракани Мстислав. В Гурзуфе Пушкин записал в эпилоге к «Кавказскому пленнику» несколько сюжетов, заинтересовавших его и упомянул «Мстислава древний поединок».

В начале XIX века мало кто видел Тавриду, редкие одиночки осмеливались путешествовать по Тавриде. Это был край, овеянный легендами, благословенная «полуденная земля», известная по произведениям древнегреческих авторов — Геродота, Страбона, или трудов П.С. Палласа. До 1830-х годов путеводителей по Крыму не было и путешественники отправлялись в Тавриду, вооружившись знаниями, почерпнутыми из трудов древних авторов.

Только в конце XIX века модный курорт Суук-Су («Холодная Вода»), названный по холодной речушке, впадающей в Чёрное море, недалеко от Гурзуфа, сделал Крым популярным среди столичной знати. Курорт Суук-Су сегодня — это наш Артек.

«С полуострова Тамань, древнего Тмутараканского княжества, открылись мне берега Крыма. Морем приехали мы в Керчь. Здесь увижу я развалины Митридатова гроба, здесь увижу я следы Пантикапеи, думал я — на ближней горе посреди кладбища увидел я груду камней, утёсов, грубо высеченных — заметил несколько ступеней, дело рук человеческих. Гроб ли это, древнее ли основание башни — не знаю. За несколько вёрст остановились мы на Золотом холме. Ряды камней, ров, почти сравнявшийся с землёю, — вот всё, что осталось от города Пантикопей. Без сомнений, много чего драгоценного может скрываться здесь под землей, насыпанной веками…» — так описывал Пушкин свои впечатления от Пантикопея в письме своему брату Льву Сергеевичу.(24 сентября 1820 года)

Воображенью край священный:
С Атридом спорил там Пилад,
Там закололся Митридат,
Там пел Мицкевич вдохновенный
И посреди прибрежных скал
Свою Литву воспоминал.

Разлад и смятение последних месяцев пребывания в холодной северной столице сменились тёплой дружеской обстановкой в семье Раевских.  Увлекательное путешествие в Крым, как и индивидуальные экскурсии Санкт-Петербург, дарят незабываемые впечатления от общения с природой. Великолепные природные ландшафты Крыма, скалистые горы и бескрайние морские просторы завладели воображением поэта. Своему брату Левушке, Пушкин писал: «Суди, был ли я счастлив: свободная, беспечная жизнь в кругу милого семейства; жизнь, которую я так люблю и которой никогда не наслаждался – счастливое, полуденное небо; прелестный край; природа, удовлетворяющая воображению, — горы, сады, море; друг мой, любимая моя надежда увидеть опять полуденный берег и семейство Раевского».

Прекрасны вы, брега Тавриды,
Когда вас видишь с корабля
При свете утренней Киприды,
Как вас впервой увидел я;
Вы мне предстали в блеске брачном:
На небе синем и прозрачном
Сияли груды ваших гор,
Долин, деревьев, сёл узор
Разостлан был передо мною.
А там, меж хижинок татар…
Какой во мне проснулся жар!
Какой волшебною тоскою
Стеснялась пламенная грудь!
Но, муза! прошлое забудь.