Я был когда-то пионером,
И в то, что будет коммунизм
По-детски искренне я верил,
Поскольку был душою чист.
Я по утрам свой алый галстук
Горячим гладил утюгом,
В кино переживал за Красных
И собирал металлолом,
Маршировал под барабаны,
Любил, когда играет горн,
Цветы дарил я ветеранам
И обожал ночной костёр.
Я помню, как до «синей ночи»
Мы пели песни у костра
О том, что «дети мы рабочих»,
Что ждёт нас светлая пора.
И мы «всегда готовы» были
Хоть в космос, хоть на целину,
В забой, чтоб «сказку сделать былью»,
А если надо — на войну…

Забыт давно и галстук алый
И пионерский тот салют,
Теперь другие идеалы
И песни новые поют.
Давно уж старый горн в утиле,
А цель былую — коммунизм,
Для многих нынче заменили
Нажива, алчность и цинизм.
С весёлой грустью вспоминаю
Времён далёких дребедень,
А девятнадцатое мая
Теперь простой весенний день!
С праздником, пионеры!

С исчезновением пионерского движения мы лишились площадки, где могли общаться дети разных социальных и культурных слоев общества. Именно там формировалась единая общность, которую называли великий советский народ. Сейчас дети из разных социальных групп практически не пересекаются. Одни учатся в частных школах, проводят лето в элитных лагерях, путешествуют за границей. Другие живут в параллельном мире…

Дети теряют способность находить общий язык и понимать друг друга. Для них все большее значение принимают внешние признаки определения «свой-чужой»: разрез глаз, одежда, финансовые возможности родителей… Между детьми растет пропасть поэтому неумение договариваться друг с другом может стать роковым для нашего общества, которое так самозабвенно стремится отгородиться друг от друга заборами частных владений. Непонимание может вылиться в катастрофические социальные и национальные конфликты. Мы это уже проходили.