«Несмотря на скуку, которая ела меня, мы готовились встретить Новый год с необычайной торжественностью и ждали полночи с некоторым нетерпением. Дело в том, что у нас были припасены две бутылки шампанского, самого настоящего, с ярлыком вдовы Клико».
А. П. Чехов. Шампанское. Рассказ проходимца.

Международный день шампанского отмечается 4 августа.

Первые бутылки, наполненные игристым вином под маркой «Советское шампанское», сошли с конвейера Донского завода шампанских вин в 1937 году.

Фото: grandkulinar.ru

Но сколько бы ни тешили себя наши соотечественники, что в их бокалах шипит шампанское, они и не подозревали, что игристое вино имеет право называться «шампанским» только в том случае, если оно произведено исключительно из трёх разрешённых сортов винограда (Шардоне, Пино нуар и Пино менье), которые выращивают на территории французской провинции Шампань. Да и сам процесс изготовления вина (винификация) должен происходить непременно в Шампани.

Названия отечественных игристых вин «Советское шампанское» или, например, «Российское шампанское» — лишь узаконенная торговая марка и, в отличие от настоящего шампанского, ничего не говорит ни о происхождении винограда, ни о технологии изготовления, ни о принадлежности к той или иной качественной группе.

В Шампани игристые вина начали производить с конца XVII века, но только в XIX веке их изготовление стало действительно массовым. До этого здесь на протяжении полутора тысяч лет делали обычные «тихие» белые, розовые и красные вина.

Гобелен начала XVI века, на котором изображены сцены сбора винограда и производства вина.

Жан Франсуа де Труа. Завтрак с устрицами, 1737. Музей Конде.

Новый напиток понравился придворным регента Филиппа Орлеанского, а затем и Людовика ХV (1710 — 1774 г.г.), фаворитка которого, маркиза де Помпадур, оценив по достоинству способность игристого вина вызывать хорошее настроение и желание вести весёлые изящные разговоры, стала сопровождать им трапезы и увеселения вечно скучающего короля. Мода на искромётное вино быстро распространилась по королевским дворам Европы, но довольно примитивное производство (до трёх четвертей бутылок взрывалось) позволяло изготавливать не более нескольких десятков тысяч бутылок в год, что делало напиток баснословно дорогим.

В XVIII веке изготовление игристых вин, которые всё чаще и чаще именуют шампанскими, из монастырских владений перешло в мирские руки. Появились первые шампанские Дома (фирмы), многие из них существуют до сих пор: Рюинар, Моэт (теперь Моэт и Шандон), Клико (сейчас Вдова Клико-Понсарден), Госсе.

Шампанское в России.

Точное время появления шампанского в России установить невозможно. По некоторым косвенным свидетельствам, вино употребляли уже в окружении Петра I. Фридрих Вильгельм Берхгольц, автор известного «Дневника камер-юнкера Берхгольца», живший в Петербурге в 1721—1727 годах, после посещения Петергофа записал:

как только «царь отплыл наконец в Кронслот… пришёл смотритель и повёл нас в Монплезир…», после чего, «заманив в свой погреб, который называл кухнею, он начал страшно принуждать нас пить, говоря, что по здешнему обычаю надобно пить за здоровье каждого гостя отдельно, и поклялся, что мы без того оттуда не выйдем. Хорошо ещё, что он угощал нас самыми лучшими винами, какие только были в погребе; однако ж кроме разных других нам пришлось пить венгерское, рейнвейн, шампанское и бургонское».

Знаток русской старины М. И. Пыляев в книге «Старое житьё» несколько опрометчиво утверждал: «При императрице Елизавете Петровне стало уже входить в моду шампанское — первый привёз его в Россию французский посланник маркиз де ла Шетарди, а пропагандировали его Андрей Шувалов и Кирилл Разумовский». Но французский посланник прибыл в северную столицу на 18 лет позже Берхгольца, в самом конце 1739 года, когда на престоле уже восседала Анна Иоанновна, и действительно в обширном его багаже «в тщательно укупоренных ящиках» было до 100 000 бутылок тонких французских вин, и между ними 16 800 бутылок с шампанским. Шетарди, имея далеко идущие цели, не зря вёз в Россию вино, которое развязывает языки и позволяет проникнуть в чужие секреты.

Однако при дворе Анны Иоанновны им не увлекались. Зато во время короткого царствования Анны Леопольдовны, сменившей Анну Иоанновну на престоле, количество выпиваемого при дворе шампанского поражает воображение. Например, в августе 1741 года «расход питий» кроме венгерского и бургонского составил 900 бутылок шампанского, а в октябре уже 30 033. К столу безумно любившей вино и сладости Анны Леопольдовны ежедневно подавали одну-две бутылки шампанского.

А. П. Брюллов. Пушкин на обеде у Смирдина. Эскиз титульного листа для альманаха «Новоселье».

Двор Елизаветы Петровны отличался большой неумеренностью в питье, но, по утверждению К. Ф. Валишевского, он «нигде не нашёл… следов приписываемых [императрице] нетрезвых привычек». Более того, поскольку императрица французов совершенно не жаловала, то и шампанское, как истинно французский продукт, оказалось в опале, но остановить пристрастие русского общества к шампанскому уже ничто не могло.

О широком распространении игристого вина в России свидетельствует тот факт, что начиная с екатерининских времён шампанское раз и навсегда утвердилось в русской литературе. Первым был Г. Р. Державин, сообщивший просвещённому миру в оде «Фелица» (1782):

«Преобращая в праздник будни…
Шампанским вафли запиваю;
И всё на свете забываю
Средь вин, сластей и аромат».

Кандидат фармацевтических наук Игорь Сокольский

«Пирующие студенты» Александр Пушкин

Друзья! досужный час настал;
Все тихо, всё в покое;
Скорее скатерть и бокал!
Сюда вино златое!
Шипи, шампанское, в стекле.
Друзья! почто же с Кантон
Сенека, Тацит на столе,
Фольянт над фолиантом?
Под стол холодных мудрецов,
Мы полем овладеем;
Под стол ученых дураков!
Без них мы пить умеем.

Ужели трезвого найдем
За скатертью студента?
На всякой случай изберем
Скорее президента.
В награду пьяным — он нальет
И пунш, и грог душистый,
А вам, спартанцы, поднесет
Воды в стакане чистой!
Апостол неги и прохлад,
Мой добрый Галич, vale!
Ты Эпикуров младший брат,
Душа твоя в бокале.
Главу венками убери,
Будь нашим президентом,
И станут самые цари
Завидовать студентам.

Дай руку, Дельвиг! что ты спишь?
Проснись, ленивец сонный
Ты не под кафедрой сидишь,
Латынью усыпленный.
Взгляни: здесь круг твоих друзей;
Бутыль вином налита,
За здравье нашей Музы пей,
Парнасской волокита.
Остряк любезный! по рукам!
Полней бокал досуга!
И вылей сотню эпиграмм
На недруга и друга.

А ты, красавец молодой,
Сиятельный повеса!
Ты будешь Вакха жрец лихой,
На проччее — завеса!
Хотя студент, хотя я пьян.
Но скромность почитаю;
Придвинь же пенистый стакан,
На брань благословляю.

Товарищ милый, друг прямой,
Тряхнем рукою руку,
Оставим в чаше круговой
Педантам сродну скуку:
Не в первый раз мы вместе пьем,
Нередко и бранимся,
Но чашу дружества нальем —
И тотчас помиримся. —

А ты, который с детских лет
Одним весельем дышешь,
Забавный, право, ты поэт.
Хоть плохо басни пишешь;
С тобой тасуюсь без чинов,
Люблю тебя душою,
Наполни кружку до краев, —
Рассудок! бог с тобою!

А ты, повеса из повес,
На шалости рожденный,
Удалый хват, головорез,
Приятель задушевный,
Бутылки, рюмки разобьем
За здравие Платова,
В козачью шапку пунш нальем —
И пить давайте снова!..

Приближься, милый наш певец,
Любимый Аполлоном!
Воспой властителя сердец
Гитары тихим звоном.
Как сладостно в стесненну грудь
Томленье звуков льется!..
Но мне ли страстью воздохнуть?
Нет! пьяный лишь смеется!

Не лучше ль, Роде записной,
В честь Вакховой станицы
Теперь скрыпеть тебе струной
Расстроенной скрыпицы?
Запойте хором, господа,
Нет нужды, что нескладно;
Охрипли? — это не беда:
Для пьяных всё ведь ладно!

Но что?… я вижу всё вдвоем:
Двоится штоф с араком;
Вся комната пошла кругом;
Покрылись очи мраком…
Где вы, товарищи? где я?
Скажите, Вакха ради…
Вы дремлете, мои друзья,
Склонившись на тетради…
Писатель за свои грехи!
Ты с виду всех трезвее;
Вильгельм, прочти свои стихи,
Чтоб мне заснуть скорее.