Posts Tagged ‘стихи о Крыме’

Маргарита Алигер.

Коктебель9

Коктебель.

Сонных гор дыхание ночное…
Солнечных восходов колыбель…
Море, примирённое, ручное…
Утренняя песня – Коктебель!

Зеркало в изломанной оправе –
Свет залива в полукружье гор.
Под ногой поскрипывает гравий.
На душе свобода и простор.

Музыка особенного лада.
Перекрёстных ветров карусель.
Синяя, щемящая отрада.
Звонкий слиток счастья – Коктебель!
1948.

(далее…)

Николай Заболоцкий.

Здесь море- дирижёр, а резонатор – дали,

Концерт высоких волн здесь ясен наперёд.

Здесь звук, задев скалу, скользит по вертикали

И эхо средь камней танцует и поёт.

Скопление синиц здесь свищет на рассвете,

Тяжёлый виноград прозрачен здесь и ал.

Здесь время не спешит, здесь собирают дети

Чабрец, траву степей, у неподвижных скал.

(1956) (далее…)

Юлия Друнина

маки-poppy+camomile

Киммерия.

Я же дочерь твоя, Расея,
Голос крови не побороть.
Но зачем странный край Одиссея
Тоже в кровь мне вошел и в плоть?

Что я в гротах морских искала?
Чьи там слышала голоса?
Что мне черные эти скалы,
Эти призрачные леса?

Что мне буйная алость маков,
А не синь васильков во ржи?
Отчего же и петь, и плакать
Так мне хочется здесь, скажи?

(далее…)

Илья Львович Сельвинский.

яблоки

Илья Львович Сельвинский  учился в Евпаторийском начальном училище, а с 1915 по 1919 г. — в мужской гимназии в Евпатории, которая теперь называется гимназия им. Сельвинского И.Л.  С 1915 г. поэт начал публиковать свои произведения  в газете «Евпаторийские новости».

Битые яблоки пахнут вином,
И облака точно снятся.
Сивая галка, готовая сняться,
Вдруг призадумалась. Что ты? О чём?
Кружатся листья звено за звеном,
Черные листья с бронзою в теле.
Осень. Жаворонки улетели.
Битые яблоки пахнут вином.
1919
Дер. Ханышкой на Альме (далее…)

Владимир Маяковский.

ИЗДАНИЕ Э.С. ЧУЮНА МОРСКОЙ ПЛЯЖ

Евпатория.

Чуть вздыхает волна, и вторя ей,
Ветерок над Евпаторией.
Ветерки эти самые рыскают,
Гладят щёку евпаторийскую.

Ляжем пляжем в песочке рыться мы
Бронзовыми евпаторийцами.
Скрип уключин, всплески и крики –
Развлекаются евпаторийки.

В дым черны, в тюбетейках ярких
Караимы – евпаторьяки.
И, сравнясь, загорают рьяней
Москвичи – евпаторьяне.

Всюду розы на ножках тонких.
Радуются евпаторёнки.
Все болезни выжмут горячие
Грязи евпаторячьи.

Пуд за лето с любого толстого
Соскребёт евпаторство.
Очень жаль мне тех, которые
Не бывали в Евпатории.
(3 августа, 1928)

souk-sou-Суук-Су-муз.эстрада+казино
Мы пролетели, мы миновали
Местности странных наименований.
Среднее между «сукин сын»
И между «укуси» —
Сууксу показал кипарисы-носы
И унёсся в туманную синь.
В путь, в зной, крутизной!
Туда, где горизонта черта,
Где зубы гор из небесного рта.
Туда, в конец, к небесам на чердак.
На- Чатырдаг.

ялта-19 век--
***
И глупо звать его «Красная Ницца»,
И скушно, звать «Всесоюзная Здравница».
Нашему Крыму с чем сравниться?
Не с чем нашему Крыму сравниваться!
Вином и цветами пьянит Ореанда,
В цветах и в вине- Массандра.

Иван Бунин о Маяковском:
«Маяковский останется в истории литературы большевицких лет как самый низкий, самый циничный и вредный слуга советского людоедства, с огромной силой актерства, с гомерической лживостью и беспримерной неутомимостью в ней оказала такую страшную преступную помощь большевизму поистине «в планетарном масштабе».

И советская Москва не только с великой щедростью, но даже с идиотской чрезмерностью отплатила Маяковскому за все его восхваления ее, за всякую помощь ей в деле развращения советских людей, в снижении их нравов и вкусов. Маяковский превознесен в Москве не только как великий поэт. В связи с недавней двадцатилетней годовщиной его самоубийства московская «Литературная газета» заявила, что «имя Маяковского воплотилось в пароходы, школы, танки, улицы, театры и другие долгие дела. Имя поэта носят: площадь в центре Москвы, станции метро, переулок, библиотека, музеи, район в Грузии, село в Армении, поселок в Калужской области, горный пик на Памире, клуб литераторов в Ленинграде, улицы в пятнадцати городах, пять театров, три городских парка, школы, колхозы…»…

Маяковский прославился в некоторой степени еще до Ленина, выделился среди всех тех мошенников, хулиганов, что назывались футуристами. Все его скандальные выходки в ту пору были очень плоски, очень дешевы, все подобны выходкам Бурлюка, Крученых и прочих. Но он их всех превосходил силой грубости и дерзости. Вот его знаменитая желтая кофта и дикарская раскрашенная морда, но сколь эта морда зла и мрачна! Вот он, по воспоминаниям одного из его тогдашних приятелей, выходит на эстраду читать свои вирши публике, собравшейся потешиться им: выходит, засунув руки в карманы штанов, с папиросой, зажатой в углу презрительно искривленного рта. Он высок ростом, статен и силен на вид, черты его лица резки и крупны, он читает, то усиливая голос до рева, то лениво бормоча себе под нос; кончив читать, обращается к публике уже с прозаической речью:
– Желающие получить в морду благоволят становиться в очередь.»

Адам Мицкевич.

Долина вся в цветах. Над этими цветами

Рой пёстрых бабочек – цветов летучих рой –

Что полог, зыблется алмазными волнами;

Над бездною морской стоит скала нагая.

Бурунк ногам её летит и, раздробясь,

И пеною, как тигр глазами, весь сверкая,

Уходит с мыслию нагрянуть в тот же час.

Но море синее спокойно – чайки реют,

Гуляют лебеди и корабли белеют.

(Алушта.1825) (далее…)

Бенедиктов, Владимир Григорьевич.

В широком пурпуре Авроры

Восходит солнце. Предо мной

Тавриды радужные горы

Волшебной строятся стеной.

Плывём. Всё ближе берег чудный.

И ряд заоблачных вершин

Всё ближе. У кормы дельфин

Волной играет изумрудной

И прыщет искрами вокруг! (далее…)

Александр Сергеевич Пушкин.

Кто видел край, где роскошью природы

Оживлены дубравы и луга,

Где весело шумят и блещут воды

И мирные ласкают берега,

Где на холмы под лавровые своды

Не смеют лечь угрюмые снега?

(1821)


Из поэмы «Бахчисарайский фонтан»

Поклонник муз, поклонник мира,

Забыв и славу и любовь,

О, скоро вас увижу вновь,

Брега весёлые Салгира!

Приду на склон приморских гор,

Воспоминаний тайных полный,

И вновь Таврические волны

Обрадуют мой жадный взор.

Волшебный край! Очей отрада!

Всё живо там: холмы, леса,

Янтарь и яхонт винограда,

Долин приютная краса,

И струй и тополей прохлада,

Всё чувство путника манит,

Когда, в час утра безмятежный,

В горах, дорогою прибрежной

Привычный конь его бежит,

И зеленеющая влага

Под ним и блещет и шумит

Вокруг утёсов Аю-Дага…

(1821-1823) (далее…)

Пётр Андреевич Вяземский.

Слуху милые названья,

Зренью милые места!

Светлой цепью обаянья

К вам прикована мечта!

Вот Ливадия, Массандра!

Благозвучные слова!

С древних берегов Меандра

Их навеяла молва.

Гаспра тихая! Красиво

Расцветающий Мисхор!

Ореанда, горделиво

Поражающая взор!

Живописного узора

Светлый, свежий лоскуток –

Кореиз, звездой Босфора

Озарённый уголок!

Солнце, тень, благоуханье,

Гор Таврических краса,

В немерцающем сиянье

Голубые небеса!

Моря блеск и тишь и трепет!

И средь тьмы и тишины

Вдоль прибрежья плач и лепет

Ночью плещущей волны! (далее…)

Поэты о Крыме.

01-море--

Шарль Бодлер (1821 —  1867)

Человек и Море.

Как зеркало своей заповедной тоски,
Свободный Человек, любить ты будешь Море,
Своей безбрежностью хмелеть в родном просторе,
Чьи бездны, как твой дух безудержный, — горьки;
Вы оба замкнуты, и скрытны, и темны.
Кто тайное твое, о Человек, поведал?
Кто клады влажных недр исчислил и разведал,
О Море?.. Жадные ревнивцы глубины!
( перевод Вячеслава Иванова)

(далее…)

Welcome to Evpatoria
Яндекс.Метрика Open Directory Project at dmoz.org