«Как хочется прожить ещё сто лет…»

20 июня исполнилось 90 лет со дня рождения Юрия Визбора.
Юрий Иосифович Визбор был поэтом, автором-исполнителем песен, профессиональным журналистом, художником, замечательным драматургом и сценаристом, успешным кинодокументалистом, а также известным киноактёром.

Он дал своему поколению голос, дал жанр, и именно с его легкой руки уже пошло поветрие и появились менестрели… Принцип был распознан, почин подхвачен, создалась традиция… (Лев Аннинский).

Юрий Визбор был страстным путешественником и объездил весь Советский Союз вдоль и попрёк. Независимо от того, была это командировка или личный отпуск, он с огромным удовольствием ходил в пешие, лыжные и конные походы. Любил горы, сплавлялся по рекам, обожал небо и с юности посещал аэроклуб.

В 1978 году 44-летний поэт написал следующие строки:

Как хочется прожить ещё сто лет,
Ну, пусть не сто — хотя бы половину,
И вдоволь наваляться на траве,
Любить и быть немножечко любимым.

И знать, что среди шумных площадей
И тысяч улиц, залитых огнями,
Есть Родина, есть несколько людей,
Которых называем мы друзьями…

Юрий Визбор прожил до обидного короткую жизнь, всего в 50 лет уместились и журналистика, и работа в кино, и главное – его песни. Для нескольких поколений советских людей они стали символом искреннего, честного выражения мыслей и чувств.

Юрий Визбор в фильме «Ты и я»

В ЯЛТЕ НОЯБРЬ

В 1971 году на экраны СССР вышел фильм «Ты и я». Попытка режиссёра Ларисы Шепитько сделать интеллектуальное кино в жанре французской драмы увенчалась призом на кинофестивале в Венеции и низшей категорией Госкино: отечественные чиновники не оценили коллизии любовного треугольника.

Визбор играл человека, «давно, тайно и безнадёжно» влюблённого в жену своего друга и коллеги. Замысел был под стать антуражу, но осенняя Москва чем-то не приглянулась, и режиссёр приняла решение снять ключевые эпизоды «в похожих подворотнях Ялты». В драме «Ты и я» волею автора Ялтинская автостанция с её мрачноватыми переходами становится частью московского пейзажа. 

По ходу съёмок Юрий, как всегда, пополнял записную книжку. В один из вечеров в ней появился стилизованный под метеосводку полушутливый сюжетец о Шепитько, вкушавшей горячий бульон, что продавали в ларёчке на промозглой Набережной. Несущественный, казалось бы, момент нашёл отражение в песне, получившей такое же бесхитростное название:

В Ялте ноябрь.
Ветер гонит по набережной
Жёлтые, жухлые листья платанов,
Волны, ревя, разбиваются о парапет,
Словно хотят добежать до ларька,
Где торгуют горячим бульоном.

В Ялте ноябрь.
В Ялте пусто, как в летнем кино,
Где только что шла французская драма,
Где до сих пор не остыли моторы проекторов,
И лишь экран одиноко глядит,
Освещенный косым фонарем.

В Ялте ноябрь.
Там в далеких норвежских горах
Возле избы, где живут пожилые крестьяне,
Этот циклон родился и, пройдя всю Европу,
Он обессиленный
Все ж холодит ваши щеки.

В Ялте ноябрь.
Разрешите о том пожалеть
И с легким трепетом взять вас под руку,
В нашем кино приключений осталось немного,
Так будем судьбе благодарны,
За этот печальный, оброненный кем-то билет.

1971 год

Бытовая, казалось бы, зарисовка органично перерастает в настроение лирического героя – мужчины, делающего трудное, но необходимое признание в любви. Вот она – волшебная сила искусства!

Подарите мне море…

Ноябрьская Ялта 1970 года вдохновляла не только съёмочную группу «Ты и я». В это же время здесь шла работа над приключенческой лентой «Остров сокровищ». Чёрное море вовсю показывало свой норов, швыряя пиратский парусник, как щепку.

Мимо такого приключения Визбор пройти не мог и, отпросившись у режиссёра, отправился в плавание. Вернулся на исходе дня. Женский состав киноэкспедиции бросился к нему с расспросами, но «пенитель моря», храня таинственное молчание, быстренько исчез за дверьми номера. Думали, укачало бедолагу. Однако к традиционному вечернему кофепитию он пришёл. Выдержал театральную паузу и рассказал:

– На корабле, ребята, было ужасно: качка безумная. Но! Я придумал там песню, а записать – никакой возможности. Нужно было удержать в голове и впечатление, и слова, и мотив в стиле качки, а ваши ахи и охи зачеркнули бы всё моё сочинение. Простите!

Я когда-то состарюсь,
Память временем смоет,
Если будут подарки
Мне к тому рубежу,-
Не дарите мне берег,
Подарите мне море,
Я за это, ребята,
Вам спасибо скажу.

Поплыву я по морю,
Свою жизнь вспоминая,
Вспоминая свой город,
Где остались друзья,
Где все улицы в море,
Словно реки впадают,
И дома, как баркасы,
На приколе стоят.

Что же мне еще надо?
Да, пожалуй, и хватит,
Лишь бы старенький дизель
Безотказно служил,
Лишь бы руки устали
На полуночной вахте,
Чтоб почувствовать снова,
Что пока что ты жив.

Лишь бы я возвращался,
Знаменитый и старый,
Лишь бы доски причала,
Проходя, прогибал,
Лишь бы старый товарищ,
От работы усталый,
С молчаливой улыбкой
Руку мне пожимал.

Я когда-то состарюсь,
Память временем смоет,
Если будут подарки
Мне к тому рубежу,-
Не дарите мне берег,
Подарите мне море,
Я за это, ребята,
Вам спасибо скажу.

В фильме «Остров сокровищ» осеннее штормовое Чёрное море превращается в жаркие тропики. А вид, что открылся Визбору с борта шхуны «Испаньола», – готической формы колокольня храма Иоанна Златоуста, венчающая Поликуровский холм, – трансформировался в «католическую церковь на высоком берегу». На полпути из Севастополя в Ялту расположена стоянка «Лесная глушь», окружённая вековыми деревьями, возле родника, питавшего когда-то обитателей древнего монастыря.

Католическая церковь.

Вот прекрасная оценка
Наших бедствий на бегу —
Католическая церковь
На высоком берегу.

Что-то светлое так манит
Через темное окно —
Католическая пани,
Словно белое вино.

Католичка — не простая,
А загадочная сплошь —
Назидательно листает
Католическую ложь.

«О мой друг, я понимаю,
Ваше чувство не ново.
Я внимательно внимаю,
Но не более того».

Коктебель, профиль Волошина

НАПРАВЛЯЛИСЬ МЫ К ВОЛОШИНУ

Совершенно неожиданное звучание получил Крым в песне «Спутники». Продвинутые крымоведы любят маршрут, проходящий из Старого Крыма в Коктебель. Несложный поход изобилует множеством достопримечательностей и, соответственно, увлекательных тем. Тропа соединила двух великих романтиков Серебряного века – писателя Александра Грина и поэта Максимилиана Волошина.

«Спутники»

По прекрасному Чюрленису,
Иногда по Остроухову
Мчались мы с одной знакомою
На машине Жигули.
Заезжали в Левитана мы,
В октябри его пожухлые.
Направлялись мы к Волошину,
Заправлялись, как могли.
По республике Цветаевой,
Через область Заболоцкого
С нами шла высоковольтная
Окуджавская струна.
Поднимались даже в горы мы,
Покидая землю плоскую,
Между пиком барда Пушкина
И вершиной Пастернак.
Некто Вольфганг Амадеевич
Слал нам ноты из-за облака,
Друг наш, Николай Васильевич,
Улыбался сквозь туман.
Слава богу, мы оставили
Топь Софроновскую побоку,
Двор заезжий Долматовского
И пустыню Налбалдян.
Между Грином и Волошиным
На последнем переходе мы
Возвели шатер брезентовый,
Осветив его костром.
И собрали мы сторонников
Рифмы, кисти и мелодии,
И, представьте, тесно не было,
Нам за крошечным столом!

В этой песне — репортаже описана вся дорога, совпало всё: и Грин с Волошиным, и палатка с костром, и тёплая компания единомышленников, и даже оригинальный стол, сооружённый из плоского камня плитняка. Зная, что Визбор, профессиональный репортёр, педантичен в деталях, можно предположить: «Спутники» родились в крымской «Лесной глуши», и создатели мифической страны Киммерии охотно приняли барда в своё братство.

НЕСОВЕРШЕНЕН, НО КРАСИВ

Журналист Визбор очень много ездил по стране, и везде, следуя привычке, фиксировал в блокноте не только факты и впечатления, но и моменты, не имеющие, казалось бы, отношения к теме репортажа. Это мог быть яркий штрих, интересное словечко… Такие мелочи часто служили отправными точками для неожиданного образа. Вот, к примеру, объявление по громкоговорителю в Симферопольском аэропорту.

Ах, знаете вы тот аэропорт,
Где толпы пассажиров многотонны,
Где самолёты кружатся толпой
Над полосой горячего бетона?
Небрит, несовершенен, но красив
Я слушал там, как приглашенье к старту:
«Имеются свободные такси
В Алупку, Феодосию и в Ялту».

Увы, но я там был случайный гость,
Не для меня маршруты эти были:
Меня ждала страна сплошных снегов —
Суровые арктические мили.
И там, где ветер айсберги носил,
Я говорил: «Не вешать нос, ребята:
Имеются свободные такси
В Алупку, Феодосию и в Ялту».

Забросила судьба туда меня
Через одно созданье дорогое,
Которое решило поменять
Одно, как говорится, на другое.
И, до конца её не расспросив,
Я ей сказал чуть-чуть холодновато:
«Имеются свободные такси
В Алупку, Феодосию и в Ялту».

Вот так живу за тридевять земель,
Курю табак на баке пакетбота.
Язычник, поклоняюсь я зиме,
Помноженной на тяжкую работу.
Когда-нибудь и я паду без сил
На той земле, что праздностью объята.
Имеются свободные такси
В Алупку, Феодосию и в Ялту.

2 августа 1973

Слушая эту и другие песни, отмечаешь характерную особенность визборовской лирики: хорошо узнаваемые крымские места, тесно переплетаются с глубоко личными мотивами. Лирический герой не одинок. Его сопровождает «одна знакомая» («Спутники»), она же «созданье дорогое» («Имеются свободные такси»), «чёрная монашка» («Католическая церковь») или неназванная спутница («В Ялте ноябрь»). Бесполезно, да и бестактно выяснять «паспортные» имена муз поэта, вдохновивших барда на создание замечательных произведений. Как отметила Татьяна Визбор, «у папы было четыре официальные жены, не считая множества мелких увлечений». Важно увидеть, что Крым вдохновлял поэта, природа очаровывала его, душе поэта была готова восхищаться женской красотой, любить весь мир и петь песни.

Юрий Визбор и Вениамин Смехов

ОДИНОКИЙ ГИТАРИСТ

Визбор любил приезжать в Крым в межсезонье. В начале 1982 года рассчитывал в тишине зимней Ялты поработать над прозой. Наш севастопольский поэт и песенник Владимир Губанов поделился воспоминаниями о поездке Юрия Визбора из Ялты в Севастополь 17 января 1982 года. Но ребята из севастопольского клуба самодеятельной песни «Ахтиар» быстро прознали, где обосновался их кумир, напросились на встречу и пригласили в город-герой – пообщаться в неформальной обстановке.

Гость с интересом посетил знаменитый парусник «Седов», а затем, как уточняет краевед Анатолий Таврический, встреча с Юрием Визбором и артистом Вениамином Смеховым произошла на квартире художницы Кати Кольченко в центре города-героя, где их ожидало незатейливое застолье. Вечер прошёл на ура: старые и новые песни перемежались с тостами, байками и анекдотами.

Расставались уже впотьмах. Путь из Севастополя до Ялты был неблизкий, погода совсем не баловала, и таксист, чтобы разогнать тоску, предложил заскочить за куревом в придорожный ресторан «Солнышко», а по-народному «Шайба», тускло светивший огнями у поворота на Балаклаву.

Суровый советский общепит, да ещё в не праздничное время, к сантиментам не располагал. Скользнув взглядом по нескольким скучающим посетителям и двум бдительным паренькам с повязками «Добровольная народная дружина», Визбор купил пачку сигарет и направился к выходу. И в это мгновение музыкант, аккомпанируя под гитару, вдохновенно запел. Юрий Иосифович остановился – и заслушался, осенённый внезапно возникшей идеей.

Понято, что играл ресторанный лабух, но Юрий Визбор услышал иное. И на следующий день показал друзьям песню «Одинокий гитарист», в какой-то мере подводящую итог его творческой жизни.

«Одинокий гитарист»

Одинокий гитарист в придорожном ресторане.
Чёрной свечкой кипарис между звёздами в окне.
Он играет и поёт, сидя будто в чёрной раме,
Море Чёрное за ним при прожекторной луне.

Наш милейший рулевой на дороге нелюдимой,
Исстрадав без сигарет, сделал этот поворот.
Ах, удача, боже мой, услыхать в стране родимой
Человеческую речь в изложеньи нежных нот.

Ресторан полупустой. Две танцующие пары.
Два дружинника сидят, обеспечивая мир.
Одинокий гитарист с добрым Генделем на пару
Поднимают к небесам этот маленький трактир.

И витает, как дымок, христианская идея,
Что когда-то повезёт, если вдруг не повезло.
Он играет и поёт, всё надеясь и надеясь,
Что когда-нибудь добро победит в борьбе со злом.

Ах, как трудно будет нам, если мы ему поверим.
С этим веком наш роман бессердечен и нечист.
Но спасает нас в ночи от позорного безверья
Колокольчик под дугой — одинокий гитарист.
1982 г.

ПЕРВЫЙ СБОРНИК

Юрию Визбору не довелось испытать радости, держа в руках томик своих стихов или большую грампластинку. Его удивительные, берущие за душу песни переписывались в заветные блокноты, расходились по каналам, неподвластным советской цензуре, звучали на лентах магнитофонов.

Единственный прижизненный сборник стихов Юрия Визбора увидел свет в конце 1970 г. в Керчи. Ответственную миссию взял на себя Юрий Иванович Черноморченко, создатель и бессменный организатор летнего лагеря бардовской песни «Барзовка» на побережье Азовского моря, возле Керчи у села Глазовка, существует с 1982 года.

Визбор отнёсся к идее «самиздата» с некоторой настороженностью, прекрасно зная, что советская власть не жалует не санкционированную свыше публикацию стихов и песен, даже столь безобидных, как «Домбайский вальс» или «Солнышко лесное». Однако охота пуще неволи. Вместе с составителем наметил структуру машинописной книжки, определил, какие тексты в неё войдут. Заодно откорректировал тексты и, воодушевлённый, подготовил предисловие – автобиографию автора публики, первый источник информации о нём.

Многие не знают о том, что по его инициативе в 1962 году появилась популярная советская радиостанция «Юность», а в 1963 году — оригинальный формат звукового периодического журнала «Кругозор». Идею Визбора вставить между страницами обычного печатного журнала гибкие грампластинки позже переняли по всему миру.